RFE/RL MANAGEMENT TURNS RADIO LISTENERS AND VISITORS TO ITS WEBSITE INTO ANTI-AMERICANS

By Mario Corti

After I was forced to leave Radio Free Europe and Radio Liberty and my position as the director of the Russian Service several years ago in a dispute with the management over their proposed program content changes, I could only remotely imagine that only a few years later, some of the same BBG and new RFE-RL executives would put at risk the very existence of the Russian Service.

Put at risk is a very mild expression. In fact by firing almost all of the Moscow bureau team, including the best journalists, RFE-RL President Steve Korn and his acolytes inflicted a mortal blow to this great institution. To mention but three journalists who were fired or left on their own: Mikhail Sokolov, Anna Kachkaeva and Marina Timasheva are not only among the best professionals in their field, they are also celebrities in Russia.

Why it has always been so difficult for the BBG and RFE-RL executives, managers and administrative personnel to work with and get along with talented professionals?

I think no one would argue that Robert Oppenheimer, Enrico Fermi and their colleagues were far more important than General Leslie Groves for the Manhattan Project to be successful. Oppenheimer and his team of scientists knew far better what was to be done. Lots of people around the world know who Oppenheimer and Fermi were, hardly anyone has ever heard of Groves and his team of administrators and military technicians. Oppenheimer and Groves spoke different languages, but they still somehow managed to understand each other.

Similarly, Russian Service broadcasters are much more important than any BBG member or RFE-RL administrative personnel for the success of Radio Liberty. They are the ones who do the real job. They are the experts. They know better by definition. They are on the front line, they are the identity of Radio Liberty and they grant the visibility to America in Russia. People in Russia care about what they are being told on the radio and who is addressing them.

In Russia, the country of Radio Liberty’s audience, the name Sokolov means a lot, as a journalist he has made history there. He and his colleagues are the stars. For a radio to be successful, you need strong personalities to go on the air, and they are. Russian listeners couldn’t care less about the Trimbles, the Korns, the Ragonas.

I tried to explain this simple truth to my supervisors. They didn’t get the point. They thought they knew better. As far as they were concerned the Russian Service had too much visibility, too much power, it was too much of a radio with too many personalities.

And this is something administrative managers of RFE-RL after Kevin Klose, the last great President of RFE-RL, could never put up with. It is not easy to manage and work with strong personalities. And RFE-RL bureaucrats did only see one part of the medal, preferring to consider and treat their Russian broadcasters only as capricious, awkward and annoying human beings.

This mentality hasn’t changed.

General Groves main function was to obtain the necessary financial resources, identify the sites, provide the facilities, coordinate the work of the different components of the Manhattan project. Similarly–once the editorial policy is in place, and it has been in place for a long time–the BBG and the RFE-RL administrative personnel functions are to seek and provide the financial means, the technical facilities, administrative experience, support and the other necessary means for the broadcasters to perform their job and to succeed.

But the most essential task they had and needed to be always focused on was providing radio program delivery and distribution, so that the broadcasters’ work reaches and can be appreciated by the listeners. They failed.

Because they failed and since the departure of Kevin Klose as RFE-RL President, they put the whole blame for falling ratings on the Russian Service staff. Since then, their obsession has been to reform the Russian Service no matter what. They never understood that it is useless to have the best possible journalists team (and they had it) and the best possible radio programming (and they had it) if the programs cannot be widely distributed and heard.

Whether your radio is good or lousy, your ratings will be low if you have a lousy signal and no program distribution. However, there have been opportunities to get a powerful medium wave (AM) transmitter covering the whole North West of European Russia that would not be under the control of the Russian government. Just days before the RFE-RL management announced that it was being forced to abandon AM rebroadcasts in Moscow, they were again offered an AM transmitter in the Baltic states. They refused the offer.

Not that this one transmitter could on its own attract a vast audience, but it would be a step in the right direction while other options are being considered. It would be a response to Putin rather than the current capitulation. At one time, they could have even obtained an FM transmitter in Moscow. RFE-RL management failed to grab these opportunities.

Mikhail Sokolov argued that, even under under Putin, RFE-RL could have had a mix of effective broadcasting presence in Russia if the management tried hard and put some brains, flexibility and creativity into it. I agree with him. After all, you can always distribute a perfect digital radio signal or even better radio studio/TV hybrid program over the satellite and advertise it. There are millions in Russia who have satellite antennas. You can always broadcast radio over the Internet, and even put video cameras in the studio, as an excellent byproduct. But you have to have an excellent radio program, talented hosts, and a team of journalists and broadcasters to produce it who enjoy the trust and respect of their audience. The main statutory purpose of RFE-RL is to create radio broadcasts, or broadcasts in any case, and no one has removed the two initials for “Radio” in that acronym.

I admire the Moscow bureau team for what they did in incorporating radio into one of the best news and commentary websites in Russia. They were not only part of the digital revolution, they led it in Russia in social media and in using well known radio personalities of Radio Liberty to promote the unique power and influence of the broadcast medium over the Internet. They increased traffic to the site tenfold. The entire Moscow Internet and social media team was fired along with some of the best radio journalists. They were fired by RFE-RL President Steven Korn and his Vice President Julia Ragona, which makes me wonder what they know about Russia, journalism, Runet (Russian Internet) and Russian social media that these Russian journalists and media experts do not.

As far as the past recent history of RL is concerned, I have already touched upon some of what happened a few years ago in my interview to Free Media Online, Radio Free Europe/Radio Liberty Has Lost Its Uniqueness Warns Former Director of Radio Liberty’s Russian Service.

Another “cultural” divide between broadcasters and bureaucrats has to do with work habits and work ethics. The former make sure that broadcasts are on the air 24 hours a day and 7 days a week. If necessary they are at work during the night, on Saturdays and Sundays, while RFE-RL administrative personnel is there hardly 8 hours a day from Monday to Friday. (I am not referring here to RFE-RL technical personnel. I know them and I have the highest appreciation for their professionalism and dedication. But they could and can only do what bureaucrats order them to do.) Broadcasters expected more support and understanding from the administrative personnel, including their managers. This was very annoying for the bureaucrats. One of my impressions when I worked at the radios was that RFE-RL executives would have been much happier doing away with radio altogether. I didn’t realize though that I had a right premonition.

Because BBG and RFE-RL administrators miserably failed in program delivery, program distribution and multimedia program presentation–a lot of the blame, of course, also goes to the Russian authorities who clamped down on foreign rebroadcasts–they now decided to do away with radio altogether and concentrate on Internet only. And what did they do? They did not even blame the Kremlin with any forcefulness or tried to use the influence of the United States government to win concessions, considering that Voice of Russia and Russia Today are widely distributed on AM, FM, cable, and satellite TV channels in America. Crazy as it may sound, they rented new, bigger and more expensive facilities in Moscow and then fired the whole Internet team and most broadcasters. The transition to the new facilities is not over yet. Masha Gessen, the newly appointed Russian Service director, and her team, will have to wait a few months before they can enjoy them.

Something I have not seen underlined by the media so far about the new director is that when Masha Gessen was initially offered the job by RFE-RL, she refused it. Instead she accepted another job in Moscow and only when very soon she was fired from that job for refusing to cover one of President Putin’s publicity stunts, she agreed to join RFE-RL, which says something about her preferences. RFE-RL was not her priority, it was only her second choice.

Why did Korn choose Masha Gessen?

Steve Korn may be convinced that he and Masha Gessen speak the same language. But he does not seem to have the same appreciation for foreign cultures and administrative skills as those who managed Radio Liberty in the past. He will be disappointed. He has already encountered controversy and very soon will run into even greater trouble with Masha Gessen and her team. He should have taken a closer look at her professional history.

In conclusion, Mikhail Sokolov, Anna Kachkaeva, Marina Timasheva, Elena Fanailova and their brave colleagues–forgive me for not mentioning them all–will remain as prominent figures in the post-perestroika history of RFE-RL. Steve Korn will only be remembered as the person who, with his clumsy responses and lack of understanding threw out the baby with the bath water. He will be remembered as the person who managed to turn even Radio Liberty listeners and visitors to its website into anti-Americans.

I worked for RFE-RL for several years in different capacities and positions. As a manager, one of my responsibilities was to participate in the selection and firing of employees. A very difficult task, the risk being hiring or firing the wrong people. And I certainly made mistakes, some of which I am aware of and regret them. When I was in charge of the Samizdat Unit, which analyzed the underground press in the Soviet Union, I tried to fire one of the members of my staff, probably the best specialist in his field. In my opinion, his behavior inside the unit and working habits were more damaging then beneficial to the organization. My decision provoked a turmoil both inside RFE-RL and outside. Letters of protest against his dismissal came from RFE-RL employees and from prominent academics from all around the world. My supervisors got scared and cancelled my decision. During a major reorganization of the RFE-RL Research Institute, I participated as deputy director of the Information Resources Department in the outsourcing of media monitoring services. We found a company in Moscow perform the same tasks that were performed by our Monitoring Section. It was a much cheaper solution. All the members of the unit were fired. On April 11, 2001, NTV’s offices were stormed and sized by a new management team appointed by Gazprom and lead by Boris Jordan, an American businessman, and Vladimir Kulistikov, a former RFE-RL employee (what an irony!) Savik Shuster, the RL Moscow Bureau Director, who had previously been allowed by RFE-RL management to comment on soccer matches on NTV, immediately decided that he would never again work for NTV. For three weeks Savik Shuster was on the air everyday in his Liberty Live show condemning the seizure of NTV as an attempt against freedom of speech. After three weeks, all of a sudden, here was Savik again commenting on soccer matches on NTV. I was then director of the Russian Service and I thought that Savik, with his decision to cooperate with the Gazprom team, had betrayed the trust of Radio Liberty's listeners. I decided that, if Savik would continue to appear on NTV that he had previously sharply attacked, then he must leave RFE-RL. But he insisted on doing both: working for RL and for the new NTV. I suggested termination. Although my direct supervisor was against this decision, I was able to make my point and convince some of the higher level executives. My direct supervisor suggested that I should sign the termination letter since it was my initiative, but he was ordered by his superiors to sign it himself. While most Russian Service staff members in Prague understood that I had a point, most Moscow staffers insisted that we had not done much to convince Savik to change his mind. This situation increased the already existing division between the Russian teams in Prague and Moscow. But this is another story. In brief, I had my own trouble working with some of my most talented and skilled colleagues. Then my turn came to go. I was first removed from my position as Russian Service director and a year later I was fired altogether. I was not happy with the situation that led to my removal and tried to resist for as long as I could. But much later I realized that I had been only a small part of that glorious institution. The Russian Service existed before me and it would exist after me for a long time. People go, and new people step in. It's the life of any vital organization. But only to a certain degree.

BBG Watch, 3 October 2012

ONCE UPON A TIME THERE WAS RADIO LIBERTY

Once upon a time, the main news program on Soviet TV was called “Vremia” – “Time”. It was a source of inspiration.

One of the changes approved a few years ago by Radio Free Europe – Radio Liberty (RFE/RL) managers was the renaming of several Russian Service broadcasts: “Liberty Live” became “Liberty Time”. Soviet “Vremia” was reborn, if only in a name.

“49 Minutes of Jazz”, one of the most popular programs of Radio Liberty, was first cancelled, then when they realized they had made a mistake and restored it, it was renamed into “Jazz Time.” “Vremia” won again.

Other programs were called “Politics Time”, “Guests’ Time”, “Time and the World”, “Time Limits”. One of the few exceptions was “The media hour”, instead of “Media Time”.

This frivolous exercise was called “revamping”, which was preceded by the termination of few broadcasters including one former Russian Service director.

It wasn’t a big change, and they didn’t destroy much either.

Now they did.

The newly appointed Russian Service director Masha Gessen, who is scheduled to start work on October 1, promised that she will stick with Radio Liberty’s tradition of objective journalism.

There is much more than aseptic journalism in Radio Liberty’s tradition.

Masha Gessen says she had nothing to do with the recent purge of dozens of Radio Liberty’s journalists and broadcasters in its Moscow bureau. But she has already made mistakes. She accused another opposition journalist of slander. Slander is a serious accusation and criminal offense in Putin’s Russia.

RFE/RL has two components: Radio Free Europe and Radio Liberty (Radio Svoboda). No Russian listener, no Russian Service broadcaster would ever confuse or combine the name Radio Liberty with Radio Free Europe. Gessen did, and keeps speaking about RFE, which suggests that she knows little about what the name Radio Svoboda and the broadcasting tradition of its Russian Service signifies.

Once upon a time, members of the Board for International Broadcasting (BIB), a commission established in the United States to oversee Radio Free Europe and Radio Liberty, knew what their broadcasters and managers were doing. BIB members were all well known Americans.

When a BIB member wanted to be informed about a particular subject dealing with the Soviet Union, he would consult directly the real expert, usually a broadcaster or a researcher of the RFE/RL Research Department. He did not go to the president or directors of RL or RFE.

After the BIB, the Broadcasting Board of Governors (BBG) stepped in.

There was an expert on Russian politics inside of Radio Liberty’s Russian Service, probably the best in all of Russia. His name is Mikhail Sokolov. He argues that it was possible for Radio Liberty to maintain broadcasting in Russia. If he says so, then he is probably right.

RFE/RL bureaucrats never consulted him. They fired him.

There was an expert on Russian media working for the Russian Service, probably the best and most respected in Russia. Her name is Anna Kachkaeva. In her capacity as the Dean of the Media Communications School of the Moscow Higher School of Economics (HSE), she helped the Broadcasting Board of Governors organize a seminar for Russian journalists on the role of social media in covering ethnic migration issues.

Anna Kachkaeva is now gone. Resigned in protest. Unwilling to tolerate the sight of security guards keeping fired employees from entering the RFE/RL building in Moscow.

They fired Vladimir Abarbanel, who for many years moderated a program about and from the regions of the Russian Federation and coordinated the work of regional correspondents. Already during the previous “revamping” they decided that broadcasting to the regions was not essential. “Let’s concentrate on Moscow,” they said. Now they are giving away broadcasting to Moscow altogether.

Many other valuable journalists and contributors are gone or have been terminated.

Once upon a time, RFE/RL cared deeply about human rights. Essential rights and liberties: freedom of speech and assembly, the right to inform, the right to a fair public trial, the right to dissent without fear intimidation, freedom from torture, etc. etc… freedom from discriminatory treatment based on race, religion, politics, gender or sexual orientation. Welcome Masha Gessen.

She does fight for the right of unisex couples to marry and the right of homosexuals to be free from discrimination and be able to adopt and educate children in a still very traditional and conservative society that we have in Russia. Her reported dual Russian and U.S. citizenship and her recent semi-private meeting with President Putin, whom she criticizes and humanizes at the same time, may offer some protection.

But what happened to dozens of journalists who at a great risk to their safety fought for years against censorship and defended the most essential rights and liberties?

They were suddenly summoned from their homes with a call from a receptionist and fired by RFE/RL managers in the offices of an international law firm in Moscow. No good byes, no thank yous.

One RFE/RL American executive who fired them disagreed. They were given generous severance pay, she said. It’s easy to destroy.

“We thank those who have made Radio Svoboda possible in the past. Please join us on our journey into the future,” RFE/RL President Steven Korn said after the firings.

Who in Russia from among professional colleagues of the fired journalists who happens to share their deep commitment to human rights and human dignity will now want to work for Radio Liberty, Ms. Gessen, Mr. Korn and his Vice President of Content, Distribution, and Marketing Julia Ragona?

We live in times of economic crisis. The American taxpayer wants to know how his/her money is being spent. The experts are gone. The bureaucrats are still there and the bureaucratic apparatus continues to expand.

Viktor Shenderovich, a popular Russian satirist, and (now former) Russian Service contributor, says now that the KGB and the FSB altogether did not manage to do as much harm to the prestige of America in Russia and the reputation of Radio Svoboda as did RFE/RL bureaucrats with apparent approval of the Broadcasting Board of Governors. Mario Corti, a former Russian Service director, said the same in an interview with Free Media Online a few years ago:

“Those among the old KGB and the new FSB , who see the U.S. as an enemy rather than a valuable and generous partner of Russia, could only be enormously happy with such leaders in charge of U.S. international broadcasting as the current U.S. Broadcasting Board of Governors (BBG) executive team. They have no reason to worry or need to do anything themselves to undermine U.S.-funded broadcasts; it is being done for them by these American government officials who are now trying hard to hide their mistakes from the White House, the U.S. Congress and the American public.”

BBG Watch, 28 September 2012

NEWS FLASHES FROM RADIO FREE EUROPE/RADIO LIBERTY

By Ned Hodgman

...

An insider’s look

One former employee who refused to sign a secrecy agreement was Mario Corti, an Italian journalist and expert on Russia who worked for RFE/RL from 1979-2005. Corti’s most pressing concern is more with the way RFE/RL has been managed than the labor rights question – though he sees the issues as connected. In 1998, Corti was promoted to Director of the Russian language service, but and later fired after repeated clashes with then-RFE/RL Director Jeffrey Trimble, who is now the Executive Director of the Broadcasting Board of Governors.

In an interview with freemediaonline.org, Corti charges that RFE/RL management seemed determined to gut the Russian-language service – and that “those among the old KGB and the new FSB officials, who see the U.S. as an enemy rather than a valuable and generous partner of Russia, could only be enormously happy with such leaders in charge of U.S. international broadcasting as the current U.S. Broadcasting Board of Governors (BBG) executive team.” According to Corti, then-director Trimble even planned to shut down the Russian-language news service completely, but “did not carry it out because he was afraid of a mass rebellion in the Russian Service."

This former insider has telling criticisms of the way RFE/RL targeted its broadcasting within Russia, as well. Corti says that RFE/RL management told them to “[f]orget about the regions” and concentrate only on audiences in Moscow and St. Petersburg, though Corti had been trying to build up the Radios’ presence in provincial cities.

Corti also alleges that the BBG kept hiring outside consultants to conduct studies of the Russian service’s listenership until they got results showing declining ratings — which they then used to justify the termination of service. On the other hand, Corti clearly has a long-standing loyalty to RFE/RL, where he worked for many years; he commented that the Radios’ “mission is indeed more noble than the judgment and behavior of some individuals who unfortunately happened to work there.”

...

UNDERSTANDING GOVERNMENT, 3 June 2009

Kim's comments are in italics.

HAS RFE/RL ABANDONED ITS UNIQUENESS?

Kim Andrew Elliott

Posted: 21 May 2009

"After the move of RFE/RL headquarters to Prague, language service directors and rank and file journalists quickly lost almost all of their previous independence and authority. With each passing year, they became more and more silent. Visits to Prague by BBG members started to resemble meetings of the Soviet Central Committee. Uncomfortable looking Board members sitting on a podium in a long row in the former communist Parliament building gave inconsequential answers to a small number of questions allowed from the audience of employees fearful of losing their jobs and having to go back to Uzbekistan, Turkmenistan and other countries governed by authoritarian regimes. Even more disturbing for supporters of media freedom, however, were frequent firings of famous journalists, writers and artists who were some of the intellectual giants of international broadcasting. One of those fired was Mario Corti, the former head of RFE/RL’s Russian Service, a distinguished Italian journalist, writer, and analyst of Russian politics, society, and culture, admired among his colleagues for his intellect and the courage to stand up to the RFE/RL management and the BBG." Ted Lipien, Free Media Online, 19 May 2009.

Mario Corti: "One of the reasons given for my removal was that I 'resisted changes'. After my removal, the RFE/RL management put their own people in management positions in the Russian Service to carry out their plans. They shut down many cultural programs, including the brilliant and popular broadcasts by Sergei Iourienen. They also shut down serious analytical programs, 'Commentators at a Roundtable,' as well as Paramonov’s show (which they later reinstated), shut down Savitsky’s popular program on jazz (recently reinstated). They changed the format of other shows, expanded the number of talk shows, and so on. In a nutshell, the station has abandoned its uniqueness, its identity, its face. Although not nearly as drastic as the BBG’s new format formula for Russia, a similar process was going on and is still going on in Great Britain at BBC’s Russian Service, which has resulted in vehement protests from a lot of respected people, including famous British academics." Interviewed presumably by Ted Lipien, ibid.

There are no doubt interesting arguments on both sides of this debate between former RFE/RL employees and the BBG. The BBG, for its part, was alarmed about declining audiences in Russia and wanted to do something.

Ted's post includes his oft-repeated claim. "BBG decision to terminate all Voice of America radio broadcasts to Russia, just 12 days before the Russian incursion into Georgia last summer, resulted in an unprecedented 98 percent drop in VOA’s audience reach in Russia, from 7.3% in 2007 to 0.2% in 2009 (est.)." (The 0.2% is Ted's own estimate.) There was a big drop in the VOA Russian audience between 2007 and 2009, but it is attributable mostly to the loss of VOA's television placement, a result of Russian political pressure rather than BBG action. Resuming VOA shortwave radio broadcasts would not bring back VOA's 2007 audience, because Russians are no longer in the habit of listening to shortwave.

The Russian media market is competitive, with lots of entertainment, and news that is well produced, if not always balanced in its coverage of senior Russian leadership. No longer welcome on Russian domestic FM and television channels, US international broadcasting must find other ways to attract an audience in this country. We are well past the time when USIB can succeed in this endeavor by way of two stations that compete with each other.

REPORTING ON INTERNATIONAL BROADCASTING, 21 May 2009

СО "СВОБОДЫ" С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ? Правозащитники жалуются в Конгресс США. причина - реорганизация Русской службы радио "Свобода"

Елена Ланкина

Известная правозащитница Людмила Алексеева направила открытое письмо в Хельсинкскую комиссию Конгресса США с призывом провести слушания об изменениях на радио "Свобода". Она обращает внимание на то, что Русская служба радиостанции собирается закрыть лучшие программы и уволить 12 сотрудников своего пражского бюро, а центр тяжести вещания переместить из Праги в Москву. К письму Алексеевой приложено открытое письмо Елены Боннэр похожего содержания, адресованное западным СМИ.

Мы обратились за разъяснениями к участникам событий.

Людмила АЛЕКСЕЕВА, правозащитница:

- Они губят радио. Об этом я написала и в Конгресс США, и на радио "Свобода". Радио работает на русском, а американское начальство русского языка не знает и не понимает, что происходит. Они говорят: "У радио рейтинг маленький. Надо перестраивать работу!" Но рейтинг зависит не только от качества передач, но и от ситуации в стране. Когда у нас в стране с информацией было хорошо, рейтинг "Свободы", естественно, упал. Люди предпочитали слушать свое радио. А сейчас, когда с информацией стало значительно хуже, люди будут обращаться к независимым СМИ. Американцы же надумали реорганизовывать радио и увольнять лучших журналистов. Радио "Свобода" намеревается сократить нескольких талантливых и опытных редакторов. После увольнения 12 сотрудников Русской службы было предложено только 7 вакансий в недавно созданной редакции под названием "Новости подробно". Кого они возьмут? Прежний директор Русской службы Марио Корти бодался за каждого сотрудника. Как он защищал Бабицкого! "Мы не можем бросить своего сотрудника на произвол судьбы", - говорил он. Американцы относились к этому очень неодобрительно. Тогда Марио и испортил с ними отношения. Новый директор Русской службы Мария Клайн - человек несамостоятельный. Что велят американцы, то она и делает. А они, по-моему, люди неквалифицированные в том, чем им приходится заниматься. Они не понимают страну, на которую работают.

Американцы говорят, что радио "Свобода" не должно быть "заграничной радиостанцией": "Перестаньте ссылаться на Прагу. Передвиньте центр тяжести из Праги в Москву". Но делать это сейчас нельзя. Московское бюро действительно ближе к слушателю. Люди, долго находящиеся в эмиграции, теряют ощущение страны. Основные материалы должны идти отсюда, а не из-за рубежа. Но делать ставку на московское бюро очень опасно. Рано или поздно журналисты попадут под влияние самоцензуры, поскольку она все больше распространяется по нашему пространству. И однажды московское бюро могут просто прихлопнуть.

Недавно на Украине и в Армении тоже провели перестройку радио "Свобода". И вскоре его вещание было прекращено по прихоти властей. Напомню, что в 2002 году президент Путин отменил радиовещательный статус радио "Свобода", который был дан станции Борисом Ельциным. Создать условия для контроля российскими властями зарубежной радиостанции - инициатором такого предложения могла бы стать ФСБ РФ. Когда мы останемся без радио, все переведут в Прагу, а там уже не будет опытных сотрудников. Надо отдать справедливость, сотрудники пражского бюро пока что стойко держатся вместе. Неизвестно, как долго удастся им сохранять единодушие. Положение у них тяжелое. Они слишком тесно связали свою судьбу со "Свободой". Если они окажутся без работы, непонятно, как им жить, ведь там нет нашего рынка СМИ. Кто-то может и прогнуться. Я уповаю на то, что Конгресс все-таки обратит внимание на ситуацию с радио "Свобода" и вмешается. Поднявшийся скандал, возможно, остановит всю эту историю.

Мария КЛАЙН, директор Русской службы радио "Свободная Европа/Свобода":

- Реконструкция радио "Свобода" происходит уже больше года. Суть ее сводится только к изменению форматов. Никаких изменений содержания нет. Мы верны нашей миссии: распространение демократических принципов и ценностей для построения гражданского общества. Мы верны правозащитной тематике и будем приглашать в наш эфир правозащитников и либеральных политиков, для которых не находится места в других СМИ.

Почему вдруг началась такая паника? Наверное, потому, что мы уведомили наших сотрудников об изменениях в программной сетке. Я не могу обсуждать вопросы кадровой политики. Но на сегодняшний день все наши сотрудники продолжают работу. Никто не уволен. Я могу только догадываться о том, что кто-то из наших коллег, обеспокоенных своей дальнейшей судьбой, обратился за помощью к Елене Георгиевне Боннэр и дал ей соответствующую информацию, вызвавшую такую острую реакцию. Большая часть их предположений не имеет отношения к действительности. Так, у нас нет службы "Новости подробно". Зачем она нам? Мы и так рассказываем новости очень подробно. 11 часов из 16 часов нашего вещания отданы информационным программам!

Ссылки на опыт Украины не вполне корректны. Власти Украины в какой-то момент "полюбили" радио "Свобода" и дали им FM-частоту. Потом с такой же легкостью ее отобрали. Российские власти нас не любят. Да мы и не добиваемся их любви. Мы очень ценим возможность вещать из Москвы, но если прессинг властей станет слишком сильным, перенесем все вещание в Прагу. Сейчас некоторые возмущены тем, что наша штаб-квартира якобы переместится в Москву. Этого никогда не будет! Руководство и дальше будет осуществляться из Праги. Мы не собираемся становиться российской радиостанцией.

Когда мы говорим, что переносим центр тяжести в Москву, это вызывает дикий переполох. Но этот процесс идет уже не первый год. Большое количество наших программ давно производится в Москве, хотя московское бюро мы не увеличиваем. Просто мы считаем, что должны быть ближе к России. Некоторые программы, выходящие из Праги, сейчас закрываются, но мы не собираемся терять их темы. Программы будут делаться в других форматах. Но то, что выходило из Праги, будет продолжать выходить из Праги!

Мир меняется. Современное радио стало более динамичным и коротким по формату. Люди уже не сидят часами у приемника, и мы погибнем, если будем работать, как раньше. Мы должны охватывать как можно больше слушателей. Особенно сегодня - когда катастрофически сужается поле действия российских СМИ.

Шеф-корреспондент московского бюро радио "Свобода" Сергей КОРЗУН:

- Сейчас идет реорганизация вещания в соответствии с нуждами современного радио. Задача - уменьшить формат невозможных для восприятия программ и приблизить информацию к российскому слушателю. В ближайшее время мы обязательно соберем дорогих нам товарищей, бьющих сейчас тревогу. Они сигнал дают - не дай бог, отказаться от правозащитной тематики, не дай бог, попасть под влияние КГБ! Мы тоже этим озабочены, но пафос, наверное, направлен немного не по адресу.

Не лукавят ли руководители Русской службы, утверждающие, что затеянная перестройка - не более чем модернизация? Уволенные Корти, Гудава, Ройтман, Юренен так не считают, другие рядовые сотрудники категорически отказываются комментировать происходящее. К чему приведет решение кадровых вопросов, повлияет ли оно на идеологию радио, выяснится в январе, когда появится новая сетка вещания.

...

Московские новости, №46, 3.12.2004

Critics fear radio revamp will water down U.S.-funded station's influence in Russia

By WILLIAM J. KOLE - Associated Press Writer, November 26, 2004

PRAGUE, Czech Republic (AP) _ Ronald Reagan used it to reach out to the Soviets during the Cold War. Lech Walesa, the leader of Poland's Solidarity movement, likened it to the sun lighting the Earth. Rock band R.E.M. immortalized it in a cynical hit song.

Radio Free Europe/Radio Liberty, a beacon of democracy since 1949, is trying to woo new listeners in Russia with a controversial revamp that former dissidents and other critics contend will compromise its independence and influence.

"We're becoming just another bunch of blah-blah-blah on the air," Lev Roitman, a senior commentator for the private U.S.-funded station, said Thursday. "They must be idiots to do something like this at this critical time in Russia."

Officials at RFE/RL's football field-size newsroom, housed in Prague's communist-era parliament building _ an imposing edifice of black granite circled by heavy concrete barricades and machinegun-toting guards _ say they simply want to modernize the programming and expand its reach.

The station's primary target is urban, employed, university-educated Russians aged 35 and up. Key changes include more call-in shows, a Web site overhaul to appeal to the 18-plus crowd, and a shift from longer evening programs on human rights and other issues to shorter, snappier spots aired throughout the day.

Nenad Pejic, RFE/RL's associate director of broadcasting, insists that Russian-language news and programs on human rights will remain a priority and that only the format _ not the content _ will change.

"It's about our survival, not our mission," he said. "Listeners in Moscow tell us our programming is a little old-fashioned, that we still sound like a dissident radio. We're just revamping. We want to be a local radio with a global perspective."

But the station's overhaul plan, a copy of which was obtained by The Associated Press, also include plans to cut staff and "move the center of gravity to Moscow" by dropping on-air references to Prague to give the impression that RFE/RL is a local Russian station rather than an outsider.

The broadcaster, which gets US$75 million (euro97.5 million) a year from Congress, has moved key positions to Moscow and now broadcasts 70 percent of its material from the Russian capital. Critics say that exposes the station known Radio Svoboda _ Russian for "Liberty" _ to government intimidation and the threat of censorship.

"If anything similar to the current plans of the RFE/RL management would have been suggested in Soviet times, there would have been no doubt as to the source of inspiration: the KGB," Elena Bonner, the widow of Nobel Peace Prize laureate Andrei Sakharov, wrote earlier this month in an open letter to Western media.

"Can anyone think of a more Cold War-type operation than one that pretends to disguise a radio funded by the U.S. Congress and based in the Czech Republic as a local Russian radio?" she said, denouncing the plan as superficial and "a stupid gimmick."

Mario Corti, a former RFE/RL Russian service director who now works as an editor, ridiculed the station for basing the changes on recommendations by a U.S. consultant recently hired to create an internal music channel for the Starbucks coffee chain.

"The rationale for some of the changes is reasonable. But how can you establish credibility when you're misleading people?" Corti said. "We're a paragon, perceived to be independent because we're a foreign station that doesn't belong to the oligarchs. We had something unique. Now we're becoming like everyone else."

RFE/RL, whose 600 employees and network of 3,000 freelancers were overseen and funded by the CIA until 1971, now answers to the Washington-based Broadcasting Board of Governors. Besides its transmissions to the former Soviet Union and Eastern Europe, which are rebroadcast by affiliates to far-flung regions, it also airs broadcasts in Iran, Iraq and Afghanistan.

Masha Klein, who heads the Russian service, conceded RFE/RL's journalists in Moscow "have been under pressure for years," but said the station is prepared to shift staff back to Prague if Prime Minister Vladimir Putin's government interferes.

She said the revamp sprang from the perception that the station nominated in 1991 for the Nobel Peace Prize is foreign, aloof and run by Russian dissidents and expatriates "who hate Russia" and spout American propaganda.

"I'm Russian, and I dearly hope the day will come when our services are no longer needed," she said. "But I don't see that in the near future. The Russian people still need us."

THE BOSTON GLOBE

Радио "Свободная Европа" обхаживает российских слушателей ("The Associated Press", США)

"Мы становимся еще одной компанией трепачей в эфире"

19/11/2004

Прага, Чешская Республика, 19 ноября 2004 года (AP). Рональд Рейган в годы "холодной войны" использовал этот радиовещательный орган, чтобы обращаться к советским гражданам. Лидер польского движения "Солидарность" Лех Валенса (Lech Walesa) сравнивал эту радиостанцию с Солнцем, освещающим Землю. Рок-группа R.E.M. обессмертила ее в своем циничном хите.

Радио "Свободная Европа"/"Свобода" пытается приобрести новых слушателей в России с помощью достаточно спорной ревизии своих программ, которая, как утверждают бывшие диссиденты и другие критики, скомпрометирует репутацию и влияние этого радиовещательного органа как маяка демократии.

"Мы становимся еще одной компанией трепачей в эфире, - сказал в четверг Лев Ройтман, старший комментатор этой частной, финансируемой США радиостанции. - Нужно быть идиотом, чтобы делать нечто подобное в столь критический для России момент".

Руководители радиостанции, отдел новостей которой располагается в зале размерами с футбольное поле в оставшемся от коммунистической эпохи пражском парламенте - внушительном сооружении из черного гранита, окруженном солидными бетонными баррикадами и охранниками с пулеметами - говорят, что просто хотят модернизировать программы радиопередач и расширить аудиторию.

Главным объектом вещания этой радиостанции являются проживающие в городах, работающие, получившие университетское образование россияне в возрасте 35 лет и старше. Ключевые изменения включают увеличение шоу-программ с возможностью приема звонков от слушателей, переделку веб-сайта, чтобы сделать его привлекательным для людей в возрасте старше 18 лет, а также отказ от относительно длительных вечерних программ по правам человека и другим вопросам в пользу более коротких, более актуальных тем, о которых сообщалось в течение дня.

Ненад Пежик (Nenad Pejic), заместитель директора программ радио "Свободная Европа"/"Свобода", доказывает, что передаваемые на русском языке новости и программы по правам человека останутся приоритетными, и что только формат - а не содержание - будет изменен.

"Речь о нашем выживании, а не о нашей миссии, - сказал он. - Слушатели в Москве говорят нам, что наши программы несколько устарели, что мы все еще похожи на голос диссидентов. Мы просто перестраиваемся. Мы хотим быть местной радиостанцией с глобальной перспективой".

Однако предлагаемая перестройка, план которой попал к репортеру " The Associated Press", включает также намерение сократить штаты и "переместить центр тяжести в Москву", отказавшись от ссылок в эфире на Прагу, чтобы создать у слушателей впечатление, что "Свободная Европа"/"Свобода" - местная российская станция, а не "чужак".

Эта вещательная станция, которая ежегодно получает от конгресса США 75 млн. долл., перевела своих ключевых менеджеров в Москву и сейчас передает 70% своих материалов из российской столицы. Критики говорят, что тем самым радио "Свободная Европа/"Свобода" открывается для устрашения со стороны правительства и для угрозы цензуры.

"Если бы нечто подобное нынешним планам руководства радио "Свободная Европа"/"Свобода" было предложено в советские времена, никто не усомнился бы в том, кто это предложил: КГБ", - написала ранее в этом месяце в открытом письме западным средствам массовой информации (СМИ) Елена Боннер, вдова лауреата Нобелевской премии мира Андрея Сахарова.

Разве можно придумать более соответствующую духу "холодной войны" операцию, чем попытку выдать радиостанцию, финансируемую конгрессом США и базирующуюся на территории Чешской Республики, за местную российскую радиостанцию? - спрашивает она, осуждая этот план как непродуманный и "глупый" трюк.

Марио Корти (Mario Corti), бывший директор Русской службы радио "Свободная Европа/"Свобода", который сейчас работает редактором, высмеял эту станцию за то, что та основывает свои перемены на рекомендациях одного консультанта из США, который был недавно нанят на работу, чтобы создать внутренний музыкальный канал для цепи кофеен "Starbucks".

"Аргументы в пользу некоторых изменений разумны. Но как можно добиваться доверия, когда вводишь людей в заблуждение? - сказал Корти. - Нас считают моделью, воспринимаемой как независимая, потому что мы являемся иностранной радиостанцией, которая не принадлежит олигархам. У нас было нечто уникальное. А теперь мы уподобляемся всем остальным".

Радио "Свободная Европа"/"Свобода" со штатом 600 сотрудников и с более чем 3000 внештатных корреспондентов до 1971 года контролировало и финансировало Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США; сегодня эта радиостанция подчинена находящемуся в Вашингтоне Совету управляющих вещанием (Broadcasting Board of Governors). Помимо передач на бывший Советский Союз и Восточную Европу, которые ретранслируются филиалами в широко разбросанных регионах, радио "Свободная Европа"/"Свобода" ведет передачи также на Иран, Ирак и Афганистан.

Маша Кляйн (Masha Klein), которая возглавляет Русскую службу, признала, что журналисты радио "Свободная Европа/"Свобода" в Москве "многие годы подвергаются давлению", но сказала, что радиостанция готова вернуть своих сотрудников обратно в Прагу, если правительство премьер-министра (так в тексте - прим. пер.) Владимира Путина будет вмешиваться в ее работу.

Она сказала, что идея перестройки программ вещания возникла из того, что станция, которую в 1991 году выдвигали на Нобелевскую премию мира, воспринимается слушателями как иностранная, отчужденная и руководимая российскими диссидентами и экспатриантами, "которые ненавидят Россию" и ведут американскую пропаганду.

"Я россиянка и я очень надеюсь, что придет день, когда наши услуги больше не понадобятся, - сказала она. - Но я не вижу этого в ближайшем будущем. Народ России по-прежнему нуждается в нас".

inoSMI.Ru

22.11.2004

Заявление Русского ПЕН-центра по поводу увольнения писателей и журналистов - сотрудников Радио Свобода

Русский ПЕН-центр, международная писательская правозащитная организация, выражает свое недоумение и вместе с тем протестует против увольнения писателей и журналистов, сотрудников Русской службы Радио Свобода.

Мы, русские писатели всегда ценили и брали за образец отношение к служащим на Радио Свобода - как пример порядочности, деловитости, высокого доверия. Нам абсолютно непонятна этакая "советская" система проведения кадровых сокращений. Практически уволены 12 редакторов. Их вынудили подавать новые прошения о приеме на работу. Им было предложено пройти через унизительную процедуру собеседований и экзаменов, чтобы иметь шанс снова быть зачисленными в штат. При этом пятерым из них грозит увольнение.

Просим Вас не рассматривать наше обращение как вмешательство в кадровую политику столь уважаемого в России Радио, сделавшего столь значительный вклад для демократизации России. Особенно в ее трудные времена. Такие писатели и журналисты как Тенгиз Гудава, Марио Корти, Лев Ройтман, Игорь Померанцев, Владимир Тольц, Ефим Фиштейн, Алексей Цветков, Сергей Юрьенен, высказывающие свои независимые мнения о сложных ситуациях, очень хорошо знакомы не только радиослушателям, но и нам: именно через них мы имеем возможность донести до российского общества наши идеи, связанные с демократизацией и либерализацией нашей страны. Сейчас, когда американская и российская администрации непосредственно сотрудничают в борьбе с международным терроризмом, вышеупомянутые писатели и журналисты, имеющие богатый опыт работы с русской аудиторией, могут внести реальный вклад в решение этой серьезной и драматической проблемы.

Мы очень просим Вас понять нас и наше вынужденное заступничество за наших коллег. Мы узнали об этом инциденте из обращения Елены Боннер и Владимира Буковского к мировой общественности и считаем необходимым поддержать это обращение.

С глубоким уважением,

От имени писателей Русского ПЕН-центра

Президент Андрей Битов

Генеральный директор Александр Ткаченко

PEN RUSSIA

[DATE: July 21, 2003]

TO: Michele DuBach

COPY: Thomas Dine
Nenad Pejic
Liz Hallin

SUBJECT: Mario Corti

Dear Mr. Dine:

We recognize management's exclusive right to establish directors in office or remove them as seen fit. At the same time we believe in our right to express our views with regard to changes thoroughly affecting our immediate professional environment. The work atmosphere in our service is a distinctively creative one. Our audience is growing, our ratings have gone beyond five percent - an undisputable accomplishment for a radio with an American brand, funded by the American taxpayer.

Mr. Corti's role in this success story is evident. Our team's plans for the future are no less ambitious. We look for and we find contemporary and highly competitive forms of presenting our message, a new sound.

Mario Corti has been the initiating and the driving force behind these plans. We believe that his continued leading role in our efforts is in the interest of RFE/RL, our service and, last but not least, our listeners.

Russian Service editorial staff, Prague:

Andrei Babitski
Andrei Chariy
Ruslan Gelischanow
Tengis Gudava
Serge Iourienen
Elena Kolomijcenko
Arkadi Pildes
Igor Pomeranzev
Lev Roitman
Ivan Tolstoi
Alexei Tsvetkov
Peter Vail
Dmitri Voltchek

TO THE 50TH ANNIVERSARY OF RADIO FREE EUROPE - RADIO LIBERTY

To: Thomas Dine

President

Radio Free Europe - Radio Liberty

June 6, 2003

Dear Mr Dine,

Thank you for the invitation to participate in the 50th anniversary conference "About Liberty" conducted by the RFE/RL. Unfortunately, at the moment I am unable to leave Moscow owing to developments here I would like to take this opportunity to stress once again that RFE/RL in its current form adds considerable value to political life in Russia. The RFE/RL played an exceptional role in the period leading up to 1991 that everybody has recognized. However, few understand the role it has played over the past 12 years. It would not be an overstatement to say that RFE/RL is the most reliable source of objective political information about world events and, even more importantly, Russian politics. Without RFE/RL, some of these topics would not have been covered at all.

The intellectual political programmes of RFE/RL are marked by their professional and objective approach, which is widely recognised as a hallmark of Western journalism.

The directors of The Russian Service of RFE/RL, Juri Gendler and Mario Corti have managed to understand the essence of modern Russia's political life and occupy a unique information niche, whose importance shall be highly valued in future. The preservation and development of this experience, which is new and unique to Russia, in the modern intellectual political journalism that emerged over the past decade, will undoubtedly be much needed and reclaimed in the coming years.

Let me thank you again for your invitation and assure you that I am always glad to see you in Moscow, Prague or Washington.

Yours sincerely,

Grigory Yavlinsky

www.yabloko.ru

COVERAGE OF THE HOSTAGE SITUATION (DUBROVKA), 25/26.10.2002

From: "Michele DuBach"

Subject: Coverage of the hostage situation (Nord Ost)

Date: Fri, 25 Oct 2002 13:48

To: BroadcastDirectors@RFERL

Thanks for a lively discussion today.

Here's our editorial policy on the Moscow hostage story.

We are not using the word "terrorist" in our news coverage of the hostage situation. It is a "politicized" term and the facts and events are murky. Therefore, for now...we are not using the term "terrorist". We should refer to the Chechens as hostage-takers or armed Chechen militants. Please follow NCA's lead on this.

If someone, such as Putin or others, calls them "terrorists" we should quote them accurately and make clear that the person quoted considers them terrorists.

Also, we will not provide the hostage-takers with an "open mike" or platform for unchallenged statements. Statements need to be put into context. Any questions or doubts on coverage...please call DuBach, Pejic or Traycey.

From: "Mario Corti"

Subject:

Date: Sat, 26 Oct 2002 03:53

To: Michele DuBach

Now that the events are behind us I would like to express my opinion concerning your e-mail on coverage of the hostage situation. Anything can be discussed, and I don't question here whether your guidance was right or wrong. We were aware that CNN and BBC were using such euphemisms as "rebels" and "guerrillas", as we were aware that the resolution unanimously approved by the UN Security Council defined the perpetrators as terrorists as did American Ambassador Vershbow and many others. But this is not the point.

The point is that we are "Radio Liberty".

I must confess I disposed that the content of your memo be not brought to the attention of my colleagues, news writers and editors as well. They are all Russians, coming from a totalitarian environment, and some of them came to work for us from the Russian media, and they are under the impression that similar "editorial" attitudes do not occur at RFE/RL, an institution with a reputation of being a model for "free journalism" and of respect for the independence and professionalism of journalists. Unortunately, despite my explicit orders to the contrary, someone brought to their attention that "the American management had proscribed the use of the word "terrorists." I was in Moscow, and I could witness the indignation of my colleagues. They are professionals and as professionals they expect to be treated. Understanding words and meanings and calling things their own names, particularly if expressed in their own language, is their journalists' daily bread. And in the realm of words and meanings ultimately our authority can only be the dictionary.

Last but not least. We have are own troubles in Russia. If the word "terrorist" is politically loaded, as you say, then your e-mail can be interpreted as politically loaded as well. Imagine Russian newspapers carrying big titles such as "RFE/RL management proscribed the term "terrorists" to define the hostage-takers." Imagine the blow on our reputation. How are we going to explain to our listeners that there is a difference between Lesin's prescriptions and yours'?

Mario Corti

Director

Russian Broadcast Department RFE/RL, Inc.

[The terroristic nature of the seizure of the Moscow Nord Ost theatre by armed Chechens was undisputable from the outset to anyone with common sense. Nonetheless, the Prague Chief of News Maria Klein—who, incidentally, had been appointed to that position by me—ordered the Moscow news unit not to use the word “terrorist” in the newscast. I was in Moscow, and I learnt about that order immediately, so I revoked it. Later on Klein insisted with the news staff that the word “terrorist” be banned because—as she explained—“it was a decision made by the American management”.]

BROADCASTING TO THE NORTH CAUCASUS

Office of the Director, Russian BD

FROM: Mario Corti, Savik Shuster

TO: Jeffrey Trimble

COPY: Thomas Dine

DATE: February 12, 2001

SUBJECT: Broadcasting to the North Caucasus (2)

Following Thomas A. Dine’s declaration on the planning process for broadcasting to the North Caucasus, this Memorandum is a sum up of the Russian service arguments, which we have extensively developed during our meetings.

First, let me emphasize that we have no doubt that RFE/RL will seek the highest journalistic standards for this new service, broadcasting in Avar, Chechen, and Circassian, as it is the case for all RFE/RL services. This means guaranteeing the delivery of objective and double-checked information, pluralism of opinions, and a necessary distance with local politics, as required by our professional code. The Russian Service entirely stands for what Thomas Dine recently announced, i.e. that "having access to information is the foundation for building a free and democratic society."

The Russian Service’s reservation about the creation of a separate North-Caucasus Broadcast Service concerns only the means involved in the pursuing of the goal reiterated by Tom Dine. Following is a summary of our arguments, consisting of three important issues:

• Audience Outreach;

• RFE/RL’s Role and Message in the Region;

• Recruitment.

We conclude this Memorandum with a proposal.

1. Audience Outreach

a. The choice of three languages

As Thomas Dine underlined in his statements, many of the Northern Caucasian peoples are already familiar with RFE/RL because of its broadcasts in the Russian language. However, like the other nations to whom the station broadcasts, many of them prefer to receive news and information in their own languages.

We understand this respect towards the Northern Caucasian languages. We also understand a need to broadcast in Chechen language to restore a cultural fabric destroyed by the war. Nevertheless, it is quite unclear how - and why - Circassian and Avar have been chosen as languages for broadcasting to the North Caucasus. In the Republic of Karachaevo-Cherkessia the Karachai will not be able to understand what is being broadcast to their co-citizens who speak Circassian. The same will be true in Kabardino-Balkaria. In Daghestan the programs in Avar will not be understood by the Kumyks, as well as by the over forty peoples inhabiting that region.

The ethnic situation in Northern Caucasus is already extremely complicated and explosive. Why build additional fences between peoples? Centuries ago the lingua franca in that region was Kumyk. As a result of colonization, Russian eventually became the lingua franca. However, this does not prevent the peoples of the Northern Caucasus to speak Russian when meeting to discuss problems of common interest. Following British colonization, English also became the most widespread language. Nevertheless, this did not prevent people in India, Pakistan and Ireland to communicate in English.

b. The need for a larger audience

If we were a private broadcasting corporation, a natural decision would have been to broadcast in a language understandable by the highest possible number of listeners. One would want to strive for higher ratings and, consequently, attract more ads. You do not sell refrigerators to Avars only.

We sincerely consider that Russian should be the only vernacular language to broadcast in the Northern Caucasus in order to help RFE/RL develop its unique mission in the region.

2. RFE/RL’s Role and Message in the Region

a. Transparency

The Congress records, as well as various statements issued by RFE/RL, acknowledge that some peoples have a need for information and that they prefer to receive this information in their own languages. This, however, does not say enough about the strategy that prompted the creation of a North-Caucasus Broadcast Service. This lack of transparency provides ground for legitimate fears and suspicions in Russia. It is our duty to emphasize that some Russian authorities (at least two Ministers and several MPs) have already expressed their fears and concerns. Many of them have underlined that, by launching a North-Caucasus Broadcast Service, RFE/RL chooses to develop a strategy of confrontation, which reminds them of the Cold War period.

b. Terminology

There is another extremely important issue pertaining to the suggested languages. The works representing the Western political debate during many centuries have hardly been translated into those languages if ever. In other words, the very language of Western democracy, including political and legal terminology, simply does not exist in those languages. Here again, we are back to the need to develop democratic values in a language that can explain them, i.e. in Russian.

3. Recruitment

Given the original plan, it is obvious enough that RFE/RL will have to search for professional journalists with excellent knowledge of Avar, Chechen and Circassian. If possible, they should be radio-journalists, preferably with Western journalistic training and experience. Their level of proficiency in English will have to be sufficient in order to process the information provided by Western agencies. Moreover, it would be desirable if they had some idea of what the mission of Radio Liberty is in order for them to integrate in the well-established journalistic tradition of our Radios. Their political persuasions must be democratic and, in order to avoid conflicts of interest, they should not belong to any political party, clan, “teip,” or other interest groups.

Considering both the wars launched by the Kremlin in the Northern Caucasus and the profile of the needed broadcasters, there is also a substantial risk that journalists close to the Kremlin and unfair to RFE/RL could be recruited.

PROPOSAL

We have no doubt that the decision to broadcast to the North Caucasus in the indicated three languages was based on qualified expert opinion. However, for the above reasons we suggest that a North Caucasus Service broadcasting in Russian would better serve the mission of RFE/RL. We additionally suggest organizing the North Caucasus Service within the Russian Service for the following reasons:

• The Russian Service would provide an existing structure, expertise, and an established tradition of independent journalism.

• This solution would be a more transparent one and it would facilitate editorial control.

• RFE/RL would reach a much larger audience;

• The recruiting of staff would present fewer difficulties and would be safer;

• Economic costs would obviously be less prohibitive.

We respectfully ask the Director of Broadcasting to pass urgently this proposal on to the members of the BBG.

MARIO CORTI SPEAKS TO JOURNALISTS, 18.2.2000

MARIO CORTI SPEAKS TO JOURNALISTS, 18.2.2000

RUSSIAN NEWS - MEMO, 5.5.1999

On May 4, 1999, Jeff Trimble, the Director of Broadcasting, came to the Russian Service together with his assistant Michele DuBach, who per Jeff’s instructions had conducted a study on the Service’s news operation. Trimble’s first words to the management of the service were: “I am going to close your news operation”. When asked for the reasons behind his decision Jeff’s reply was: “I don’t like your news”. From now on, according to Jeff, the news would be produced by Russian service program editors who would take daily turns, each day a different editor, as it was the case in the smaller services of RFE/RL. Just some time later, a study that had been previously requested by the BBG to the Annenberg School of Journalism covering a period from July 15, 1998, to July 3, 1999, highly praised the Russian Service news. Moreover, according to the study, the news were the best product of RFE-RL Russian broadcasting. Jeff did not produce anything in writing nor did he explain orally how the daily changing editor in charge of the news would produce a 7 minute newscast 24 times a day at the top of the hour. Below follows the Russian Service management reaction to Trimble’s plans. No one in the service ever saw DuBach’s report on Russian news. Jeff Trimble never again returned to this particular subject.

MEMORANDUM

DATE: May 5, 1999

FROM: Mario Corti, Savik Shuster, Ruslan Gelischanow, Serge Iourienen, Peter Vail

TO: Jeff Trimble

SUBJECT: Russian News

1. We have given serious consideration to your plans concerning Russian News and, after lengthy discussions have come to the conclusion that this is NOT the time for the radical, hazardous reform you envisage .

2. Russian News are an extremely complex operation: With a daily total of four live hours, 365 days a year, it is closely interwoven with the entire information effort of our Service and requires a considerable amount of interrelated logistics like shifts, backup, e.a.

3. Nothing in the proposed reform indicates to any advantage in terms of productivity or quality.

4. The Russian News operation in its present form has been shaped by former Service Director Yuri Handler and Moscow Bureau Chief Savik Shuster in the course of two full years of planning and in collaboration with two RFE/RL Presidents (Eugene Pell and Kevin Klose), one Vice-President for Policy and Programming (William Marsh), and one Director of Broadcasting (Robert Gillette), all of them renowned journalists, most of them experienced international broadcasters themselves. Bill Marsh, a newsman’s newsman, has been giving continuous attention to the interrelation and interdependence between Russian and Central News since assuming office and had reasoned out and accepted a special, autonomous position of a Russian unit as the only workeable solution when competing with other international broadcasters.

5. External indicators seem to support the functionality of the present set-up: According to a reliable Moscow polling service, our audience has doubled in the arguably most demanding of all Russian broadcast environments between August, 1998, and February, 1999 - i.e. before the Kosovo crisis. In another competitive market, this time the overwhelmingly English-speaking US Internet, our Russian language news are visited 43,870 times (number of pages read in a month’s period), while, in comparison, the NCA/RFE-RL product in English (Magazine) is visited 4,333 times - a dazzling ratio of 10:1. These are conservative figures of a success story which has left some of us pondering the question whether or not to suggest to RFE-RL management a new Internet product, consisting of exclusive Russian Service news and reports translated into English.

6. We believe that the sensible thing to do at this point in time is to purify the Russian News product along the lines laid out by the Russian Service under your chairmanship in September, 1998. We are now half-way through that process. 7. After the elections in Russia, a changed political or a new broadcast environment would automatically warrant a fresh look at news and make them a priority for reforms. Since any organizational change of the present set-up would inadvertently bring about a new product being beamed to Russia, we would like to suggest that any future body discussing such reforms, like the Russian Service, NCA, and you, would also include independent outside counsel from both sides of the Atlantic.

MEMORANDUM

DATE: April 27, 1999

FROM: Mario Corti, Savik Shuster, Ruslan Gelischanov, Serge Iourienen, Peter Vail

TO: Jeff Trimble

COPY:

SUBJECT: Russian News

On September, 1998, we presented a plan designed to improve our programming including our news output.

With your explicit approval, we since then reduced all Monday through Saturday newscast from 10 to 6,5 minutes, added to our popular topical newsblocks another one on social issues, and reformed our main Liberty Live hour to include correspondents' reports in its news block. We initiated the extention of the latter approach to other prime time newscasts: we began to upgrade our news announcers into announcers/producers to process and include live on air the audio for these casts; we have applied for the installation in our newsbooth of the necessary digital equipment that will enable us to proceed in this direction. We have started a rotation program that will give Prague news editors necessary field experience in our target area and, at the same time, increase timeliness of domestic news. A responsible news editor is regularly attending NCA planning meetings, we are working on a style manual with the purpose to preserve and further develop an easily identifiable Radio Liberty syntax and to exclude post-soviet lingo typical of Russian media today. This is what we have done so far.

Now, we would like to draw your attention to some simple measurable facts.

According to a reliable polling service, during the period between August, 1998, and February, 1999~i.e. before the Kosovo crisis—our audience in Moscow has doubled. Furthermore, our modest estimates show that in a competitive English-speaking market, namely the USA, if our Russian language news on the Internet are visited 43,870 times (number of pages read in a month's period), a similar NCA/RFE-RL product in English (Magazine) is visited 4,333 times, the ratio being 10:1. (For your information, this undoubtable success has lead some of us to suggest a new product for the Internet consisting of our exclusive news and information materials translated into English.)

Furthermore, we have unambiguous indications that our news (C-wire) continue to be used heavily by other departments in the preparation of their casts despite statements to the contrary by their respective directors.

No doubt we made substantial progress in a very short period of time.

Imagine our bewilderment when you presented your intention to eliminate Russian News and integrate it into NCA. To us it meant nothing less than changing horses in midstream and at the same time annihilating a project approved by you only a few months ago and carried out professionally.

One of the two reasons in support of your initiative was that our news are too similar to other Russian news products and that they rely too heavily on Russian official sources. We are open to further discuss this criticism with regard to a hypothetical situation in the past. What is hard to understand, however, is that you made it in the midst of the Kosovo conflict, at a time when it couldn't be more obvious to anyone that our news output and the news coverage by Russian media differ like heaven and hell.

Moreover, our discussions sofar have left us with the impression that your reorganization plan is still too vague and confusing. How do you intend to implement it? What are the ramifications and implications? For Russian news, for the Russian Service, for RFE/RL as a whole? Where is the guarantee that under NCA Russian news will improve?

Our first reaction was to appeal to you not to traumatize the Russian broadcasting effort before the end of the NATO action in the Balkans and the elections in Russia: chances are that it may be counterproductive and might lead to unpredictable consequences.

Your answer was no.

Before any further discussion, the Russian Service's current management would like to state its firm position with regard to your projected move:

The elimination of the present Russian news operation and its integration into NCA is a strategic decision. It thoroughly affects RL's Russian Service as a whole because our news are not the isolated operation like NCA : they are the core of Russian broadcasting and its framework. It is a decision which by its nature might require the involvement of a higher and/or independent authority, particularly in view of past negative experiences.

We ask you to carefully re-consider our preliminary (first) reaction. Before we discuss any further the merits of your proposal, we want to repeat. It's the wrong timing: with the Kosovo crisis and two impending elections in Russia, with the Russian service acting under a temporary, unconfirmed management.

МАРИО КОРТИ. АВТОРУ ПЕРЕДАЧ О САЛЬЕРИ И КАЗАНОВЕ, 1998/1999

Не дружите, Марио, с Салиери.
С ним вина в таверне пить не надо.
Он в своей испытанной манере
Бросит вам в бокал щепотку яда.

И гулять не надо с Казановой.
В наслажденьях он забыл о Боге.
Этот иностранец бестолковый
Поведет Вас не по той дороге.

Вам держаться надо Русской Службы,
Где - куда ни глянь - родные лица.
Здесь Вам яд не бросят в кубок дружбы
И с дороги не позволят сбиться.

Radio Free Europe
Radio Liberty

RFE/RL, Incorporated
Vinohradska 1
11000 Prague 1
Czech Republic

11 April 1997

TO WHOM IT MAY CONCERN

Mario Corti, born 14 October 1945, has been employed by Radio Free Europe/Radio Liberty, Inc. since 9 January 1979. Until 30 June 1995, Mario Corti worked in various positions inMunich, the last of which was Deputy Director of the Information Resources Dept. of the Radios' Research Institute. After the transfer of the Radios to Prague, Mario worked wth the Russian Service where he is currently Deputy Director.

Mario Corti is a highly respected member of our staff. In announcing Mario's promotion to the position of Deputy Director of the Russian Service,a management memo was distributed which contained the erroneous statement that Mario had worked as a diplomat in Moscow for three years. This memo was written by a member of the Radio's management without input from Mario and without reference to Mario's personnel file. I would like to confirm that at no time has Mario indicated that he was ever a diplomat. In his application form, submitted before joining the Radios, he stated that he had worked as an interpreter at the Italian Embassy in Moscow. He has never maintained anything beyond that fact.

Should you have any questions regarding this matter, please do not hesiatate to call...

Margaret Rauch

Director, Human Resources Dept.

Почта

СТРАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Я прочел статьи Кронида Любарского о судьбе архива самиздата Радио «Свобода» («НГ», 15.12.92 и 4.2.93) с большим интересом. Как и он, я очень сожалею, что работа архива самиздата в настоящее время сокращена до минимума, и очень надеюсь, что положение скоро улучшится. К сожалению, д-р Любарский не упоминает одну из главных (по моему мнению) причин теперешней ситуации. (Пишу, как человек, который до июля 1990 г. периодически работал в архиве самиздата, был сотрудником г-на Корти и чувствовал уже три-четыре года назад, что будущее архива самиздата достаточно проблематично.) Для многих «сторонников» архива главное достижение и оправдание существования архива — это выпуски «Материалов Самиздата». Именно тут, по-моему, и зарыта собака. Если в 1990 году выпусков было около 42, то в следующем году их число упало примерно до 14. Правда, некоторые из них были весьма толстые, высокопрофессионально подготовленные и чрезвычайно интересные и полезные для библиографов (вроде меня). Однако это вспомогательные материалы, а большинство же подписчиков и получателей «Материалов Самиздата», как мне кажется, хотели бы читать в этих выпусках новые (в том смысле, в котором можно говорить о «новом» самиздате в 1991 г.), а также старые, но ранее не изданные материалы самиздата.

А именно в конце 1990 года у г-на Корти появились дополнительные обязанности, и он не мог уделять все свое время и внимание самиздату. Правда, еще до этого (иногда при мне), несмотря на бесчисленные просьбы и предложения со стороны г-на Корти работать над выпусками «Материалов Самиздата», некоторые сотрудники отдела самиздата в последние годы занимались в рабочие часы чем угодно, но не тем, за что американское руководство Радио «Свобода» платило им весьма приличное жалованье. К сожалению, те эмигранты, о которых идет тут речь, вовремя не поняли, что на Западе принято работать по-западному, а не по-советски.

Несмотря на годы, проведенные на Западе, сам д-р Любарский, кажется, все еще сохранил почти стопроцентно советский менталитет, который невольно проявляется в стиле и тоне его статей в «НГ». Я не буду касаться его довольно многочисленных фактических ошибок, так как нахожу еще более показательным и достойным хоть коротенького комментария его странное предложение перевезти архив самиздата в Россию, раз уж много самиздатских документов было написано именно там (по этой логике было бы, наверное, демократичнее послать украинские самиздате кие материалы из этого архива в Киев, грузинские — в Тбилиси и т д,). Неужели существовала такая договоренность с теми, кто передавал самиздатские материалы в этот архив, что со временем он будет перемещен в Москву? По крайней мере, не со мною. В данное время нестабильности (кто будет у власти через год?) и недостатка средств в России на культуру было бы, по-моему, абсурдно переслать туда этот архив, особенно теперь, когда некоторые Западные эксперты серьезно обсуждают возможности упорядочения архива и его микрофильмирования. Зачем тратить народные средства в Москве на такое мероприятие (там и так колоссальное количество архивного «завала»), когда eсть шанс использовать американские деньги и международную экспертизу в Мюнхене?

Искренне вам преданный

Мартин ДЬЮХЕРСТ,
доцент русской литературы университета в Глазго.

Независимая газета, 19.2.93

КРОНИД ЛЮБАРСКИЙ ДОПОЛНЯЕТ

ПОСЛЕ публикации моей статьи «Самиздат и «Свобода» — о том, как был расформирован созданный в свое время на Радио «Свобода» (RFE/RL) Отдел Самиздата — «НГ» опубликовала письма, в которых утверждается, что я дезин¬формировал читателей. Это дает мне право на реплику.

Авторы писем представляются как личные друзья последнего начальника Отдела Самиздата г-на Марио Корти (при активном участии которого этот Отдели был уничтожен), один из них к тому же — бывший начальник г-на Корти. Исключительно защите репутации г-на Корти и посвящены их письма, хотя в моей обширной статье ему было уделено всего несколько строк. Это делает честь их дружеским чувствам, а что касается умения г-на Корти понравиться, начальству, то об этом я уже писал в своей статье.

Авторы писем непосредственно с RFE/RL не связаны и, проживая в США, даже географически весьма удалены от места событий. Логично предположить, что их информация об обстоятельствах расформирования Отдела Самиздата получена по линии дружеских связей.

Между тем бывшие сотрудники г-на Корти по Отделу могли бы нарисовать совсем иную картину. Не случайно среди авторов писем в защиту г-на Корти этих людей нет. Если их мнение как лиц заинтересованных будет сочтено субъективным, то есть и другие свидетели. Например, члены Московского «Мемориала» Никита Охотин (готовивший, в частности, экспертное заключение для Конституционного суда по «делу КПСС») или Олег Орлов (сотрудник Комитета по правам человека ВС РФ) находились в то время в командировке в Мюнхене, работая в Отделе Самиздата. Один из них имел печальную привилегию наблюдать процесс разрушения Отдела в его начале, другой — в самом конце.

Однако более всего меня огорчает то, что авторы протестующих писем в «НГ» сосредоточены исключительно на защите своего друга. Допустим, у г-на Корти имеется множество достоинств, хотя мне непонятно, какое отношение имеет, например, знание им пяти языков (!) или редакторская эрудиция (?) к его неблаговидной роли в закрытии Отдела Самиздата. Но как же все-таки относиться к насильственному прекращению деятельности уникального научного учреждения? Неужели это авторов писем так-таки не волнует?

Впрочем, один из них, г-н Некрич, решает вопрос весьма легко: он просто отрицает факт ликвидации Отдела, обвиняя меня тем самым в дезинформации. Я, однако, настаиваю на выводе, сделанном в моей статье: «Архив как живой научный организм перестал существовать».

В связи с этим я вынужден напомнить процитированный мною в статье официальный меморандум начальника Отдела кадров RFE/RL г-на Прилламана. Как читатели помнят, длинная мотивировочная часть его завершалась четким выводом: «Отдел Самиздата будет полностью расформирован, все шесть штатных единиц ликвидированы».

Так и было сделано. «Реорганизация» на RFE/RL породила множество трудовых споров, и администрация вынуждена сейчас защищать свои позиции перед Трудовым судом (Arbeitsgericht) г.Мюнхена. Представляющий интересы администрации адвокат г-н фон Хофакер в своем письме в суд от 5.09.92 слово в слово процитировал доводы г-на Прилламана и подтвердил его заявление о полном расформировании Отдела Самиздата.

Если письмо в «НГ» г-на Некрича представляет собой нечто большее, чем по-человечески понятную дружескую услугу, и он действительно располагает неизвестной мне информацией о продолжении работы Отдела Самиздата, я призываю его направить свои свидетельские показания в Трудовой суд г.Мюнхена и уличить администрацию RFE/RL во лжи.

Впрочем, мне лично попытки восстановить Отдел Самиздата на Радио «Свобода» представляются совершенно ненужными. Насильно мил не будешь, и рано или поздно от этого «довеска» американская администрация все равно избавится. Я еще раз призываю российскую общественность оказать давление на руководство «Свободы» с тем, чтобы передать в российские руки уникальный архив и тем самым спасти это наше национальное достояние. Об этом, собственно, и была написана моя статья. С уважением

Кронид ЛЮБАРСКИЙ,
член редколлегии журнала «Новое время»

Независимая газета, 4.2.93

СЧИТАЮ СВОИМ ДОЛГОМ
[Дискуссия вокруг архива самиздата радио "Свобода" продолжается]

В статье Кронида Любарского (Мюнхен) «Самиздат и “Свобода”», напечатанной 15 декабря 1992 года, содержатся оскорбительные выпады против многолетнего сотрудника радиостанции «Свобода» Марио Корти. Оправданны ля они? Ничуть. Все, что написал Любарский о Корти не соответствует действительности. Поэтому считаю своим долгом изложить здесь известные мне факты, касающиеся Корти.

Прежде всего, кто же такой Марио Корти, который изображен в статье вроде злого гения отдела самиздата?

Марко Корти был связан, как и его жена Елена Корти, с демократическим движением в Советском Союзе с 70-х годов. Глубоко знающий русскую литературу и историю, великолепно владеющий русским языком, не говоря уже о других пяти, он работал в Москве переводчиком в итальянском посольстве. В то время Корти лично участвовал в отправлении рукописей и книг опальных писателей и диссидентов на Запад. Он также поддерживал, как мог, некоторых из преследуемых писателей (между прочим, я писал о благородной деятельности супругов Корти в России еще в 1979 году). О деятельном участии Корти в переправке части рабочей библиотеки А. И. Солженицына в критический для него момент пишет сам писатель («Новый мир», №12, 1991).

С января 1979 года Корти работает в отделе самиздата в качестве редактора-исследователя. В 1984 году руководитель отдела Питер Дорван делает Корти своим заместителем, а в 1988-м, в связи со своим уходом нa пенсию, ре¬комендует Mapио Корти в качестве своего преемника. Трудно себе представить, чтобы Дорнан скачала сделал бы своим заместителем. а затем, спустя четыре года, предложил бы вместо себя, человека не творческого, как утверждает господин Любарский. Точно так же не соот-ветствует действительности, будто Корти получил повышение по службе «одновременно с закрытием отдела самиздата, как бы в награду зато, на что намекает Любарский. На самом деле. Корти стал и. o. директора отдела информации и документации исследовательского института в ноябре 1990 года (заместитель директора с октября 1991 г.), реорганизация же отдела самиздата происходила в середине 1992 года. Освещение Любарским событий, связанных с реорга¬низацией отдела самиздата создает впечатление крайней субъективности.

В заключение остается добавить, что архив продолжает существовать, доступ к нему для исследователей открыт. Его официальным куратором является Марио Корти.

Александр НЕКРИЧ
3 января 1993 года

Независимая газета 20.01.93

Почта

ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБОК

В рамках дискуссии о самиздате и радио «Свобода» в вашей газете позвольте мне сделать несколько замечаний по поводу комментария Кронида Любарского «Самиздат и «Свобода». Бюрократ и в Америке бюрократ» (НГ, 15.12.92). !

Вниманию ваших читателей был предложен очень расплывчатый портрет человека, не имеющего ничего общего с тем Mapио Корти, которого знаю я. В 1978 году я выбрвл г-на Корти своим заместителем в отделе самиздата на радио«Свобода» в расчете на тоЮ что если он проявит свои способности, то после моего ухода на пенсию сменит меня еа посту начальника отдела. Именно так и случилось. Он был моим заместителем 10 лет, мы почти ежедневно работали вместе. Я наблюдал за работой Марио в качестве его начальника, работал с ним как коллега, стал его другом.

Ваши читатели должны знать, что Марио Корти честный, порядочный и надежный человек. Он.выдающийся лингвист. Он профессиональный журналист и'редактор с большой эрудицией, прекрасно знающий и понимающий Россию (и бывший Советский Союз), ее историю, литературу и культуру. По знанию самиздата-и-диссидентского движения он стоит в ряду ведущих специалистов в мире. Марио Корти посвятил большую часть своей жизни делу самиздата и диссидентского движения, помогал многим дис-сидентам.

Мне бы хотелось также исправить одну из ошибок в статье г-на Любарского: Исследовательский институт РСЕ/РС был создан в декабре 1990 года. Я вышел на пенсию в ноябре 1988 года, а работу прекратил летом 1988 года, так что отнюдь не -«почти одновременно» с созданием института.

Искренне ваш

Питер ДОРНАН [Peter Dornan]
бывший_начальник отдела самиздата радио «Свобода»
Алленхэрст,
Нью-Джерси, США

Независимая газета, 16.01.93

САМИЗДАТ И «СВОБОДА». Бюрократ и в Америке бюрократ

Кронид Любарский (Мюнхен)

Письмо в «НГ»

«НЕЗАВИСИМАЯ газета» выразила готовность предоставить место для комментария относительно «последних перемен» на Радио «Свобода». Поскольку мне пришлось наблюдать эти события с близкого расстояния, позвольте мне предложить такой комментарий.

В письме Е.Николаева, опубликованном в «НГ» 20.11.92, речь идет о ликвидации существовавшего в течение четверти века Отдела Самиздата. Архив самиздатских материалов в Мюнхене начал собирать в конце 60-х годов д-р Альберт Бойтер, но расцвета своего он достиг при многолетнем бессменном руководителе отдела Питере Дорнане. Это, пожалуй, самое крупное в мире собрание документов Самиздата: подборки неподцензурной журналистики, листовки, машинописные или выполненные фотоспособом издания книг (из которых даже сейчас переиздана лишь малая часть), вынесенные из лагерей написанные на папиросной бумаге микроскопическим почерком обращения и письма, эссе и научные исследования, стихи и юридические документы и т.д. и т.п. Это наша с вами живая, еще совсем недавняя история.

Отдел Самиздата был не только местом, где хранился архив. Здесь готовились комментированные научные издания документов, проводилось их компьютерное описание. Органически единое целое с собственно архивом со¬ставляли многочисленные картотеки, созданные на основе его материалов, сопутствующие досье, куда входили документы из прессы, советской или зарубежной, сообщения радио и пресс-агентств, касающихся тем, затронутых в самиздатских материалах. Короче, это был архив в хорошем научном смысле этого слова, действующий архив, а не просто хранилище старых бумаг.

Когда на смену Самиздату в эпоху гласности пришли так называемые «неформальные издания», публиковавшиеся уже типографски, их обработку и изучение также взял на себя Отдел Самиздата.

Сейчас Отдел Самиздата закрыт. Я не разделяю точки зрения Е.Николаева, что это результат интриг КГБ. Все много проще. Возможности рыцарей щита и ме¬ча вообще часто преувеличиваются. Их сила — в неразборчивости в средствах, да еще в изобилии этих средств, а отнюдь не в умении разрабатывать тонкие многоходовые комбинации.

Российские телезрители имели возможность неоднократно наблюдать на телеэкранах «главного шпиона» КГБ на «Свободе» Олега Туманова и составить себе представление о его интеллектуальном уровне. Ничего лучшего КГБ за¬получить не удалось. Но ведь стоит задуматься и о том, каким образом этот человек без всякого образования и таланта смог сделать на Радио «Свобода» бешеную карьеру, поднявшись до главного редактора Русской службы. Конечно, не покровительство КГБ сыграло тут роль, а умение вовремя и точно угадывать настроения начальства. Бюрократы одинаковы во всем мире. Карье¬ристы тоже.

Нечто похожее произошло и с Отделом Самиздата. Начало его конца совпало с началом реорганизации RFE/RL Incorporated. В составе этой организации, в обиходе неточно отождествляемой с Радио «Свобода», был выделен в качестве отдельной административной единицы Исследовательский институт, куда и был передан Отдел Самиздата. Почти одновременно ушел на пенсию глава отдела, фанатик Самиздата Питер Дориан, которого заменил Марио Корти.

Неприятно и неинтересно описывать изнурительную борьбу, которую начал новый руководитель с коллективом отдела, — в сущности, это старая как мир история творческого бесплодия, отягощенного острым комплексом неполноценности. Важен результат. Сначала по инициативе нового начальника было прекращено издание сборников «Материалы Самиздата», хотя в них опубликована была лишь малая часть хранящихся в архиве сокровищ. Затем «с целью экономии средств» отдел был вообще закрыт. А г-н Корти одновременно получил повышение по службе.

Закрытие Отдела Самиздата немедленно вызвало тревогу как среди западных советологов, понимающих важность работы отдела, так и среди российских об¬щественных деятелей. На руководство RFE/RL посыпались письма протеста. Для него, однако, главным оказалось сохранить честь бюрократического мундира. Обеспокоенным отвечал лично сам президент корпорации г-н Джин Пелл, хорошо известный российской публике по книге Анатолия Гладилина. Все ответы были выдержаны в одном духе. Вот, например, что ответил г-н Пелл Галине Старовойтовой 15 мая 1992 года:

«Что касается нашего архива Самиздата, то позвольте мне сказать, что мы ясно осознаем, что это собрание международного значения, которое должно под¬держиваться, сохраняться и быть легкодоступным для заинтересованных ученых и исследователей. Мы предпринимаем необходимые шаги для выполнения этих своих обязательств.

Собрание Самиздата будет по-прежнему храниться в одном месте на RFE/RL Сейчас осуществляются два больших проекта, имеющие целью поднять цен-ность и доступность собрания. Задачей первого является изготовление микрофильмов большей части собрания, отвечающих стандартам, предъявляемым для хранения. Мы намерены обеспечить наличие одного микрофильма для постоянного хранения и второго для мнятия копий по просьбам институтов, архивов, университетов, библиотек и отдельных ученых.

Второй проект направлен на улучшение доступа к собранию путем разработки электронных библиографических баз данных, которыми можно будет пользо¬ваться во всем мире через электронную сеть связи.

Вопреки тому, что вам говорили, мы не закрываем архив Самиздата. Напротив, мы намерены поддерживать и сохранять его, увеличивать его доступность. Все утверждения противоположного рода, которые вы или другие слышат, безосновательны и с моей точки зрения безответственны».

Так писал президент знаменитой корпорации (тогда еще) советнику президента Российской Федерации. А 25 июня 1992 г. начальник отдела кадров RFE/RL г-н Грегг Прилламан разослал сотрудникам письмо совсем иного рода:

«Прежней задачей Отдела Самиздата было классифицирование, оценка и отбор материалов Самиздата и публикация их в еженедельных сборниках «Мате¬риалы Самиздата». Вследствие политических изменений в бывшем Советском Союзе поступление материалов такого рода сократилось, кроме того, новые материалы Самиздата более не появляются. Издание «Материалов Самиздата» соответственно было прекращено уже в январе этого года.

В настоящее время главной задачей Отдела Самиздата является каталогизирование и хранение неформальных изданий, а также регистрация части писем, поступающих из бывшего Советского Союза. Одна лишь такая работа не оправдывает сохранения самостоятельного отдела.

Обязанность присмотра за имеющимися материалами Самиздата будет возложена на архивы IRD (Отдела средств информации), кроме того, там будут каталогизироваться и храниться неформальные издания. Поступающие письма будут обрабатываться в канцеляриях директоров Радио «Свобода» и института, в зависимости от того, к чьей компетенции они относятся.

Отдел Самиздата будет полностью расформирован, все шесть штатных единиц ликвидированы».

По логике г-на Прилламана, следует прекратить работу и архива ЦК КПСС, поскольку последняя перестала существовать.

Тем не менее оказалось, что правду говорил кадровик, а президент, мягко говоря, хитрил. Отдел Самиздата был ликвидирован. Для «присмотра» за ним из всего коллектива оставлен один сотрудник — самый младший, поверхностно ориентирующийся в материале, с неродным русским языком, владеющий им далеко не в совершенстве. Прочие либо уволены, либо перемещены на более низкие должности в других отделах. Ведущему исследователю-архивисту отдела Габриелю Суперфину (его имя профессионально хорошо известно архивистам всего мира, и прежде всего России) поручена работа, весьма далекая от его специальности. Г. Суперфину, который много сделал для разработки и создания справочного аппарата отдела, теперь даже закрыт свободный доступ как к самому архиву, так и к его электронным файлам. Он должен испрашивать разрешения взглянуть на плоды своих рук «на общих основаниях».

Архив как собрание бумаг, конечно, не сожжен и продолжает лежать «в одном месте». Но архив как живой научный организм перестал существовать.

Из случившегося следуют два вывода: один — морального свойства, а другой — чисто практический.

Отдавая должное заслугам «Свободы», следует все же с осторожностью раздавать ей эпитеты «своя», «родная» и т.п. Это прежде всего американская радиостанция, защищающая в первую очередь американские интересы. Это, впрочем, естественно и справедливо, ибо содержится она на деньги американских налогоплательщиков. Но, кроме интересов Америки, есть и личные интересы бюрократов, которые в этой стране мало чем отличаются от своих российских коллег. И если их интересы (или хотя бы честь мундира) вступают в противоречие с интересами российской демократии, нетрудно догадаться, в чью пользу будет сделан выбор. История с Отделом Самиздата это ясно продемонстрировала.

Практический же вывод состоит в том, что надо продолжать усилия по спасению архива Самиздата. Право бюрократов — закрывать или открывать любые отделы. Но архив — часть нашей с вами истории. В свое время составившие его документы пересылались на «Свободу» потому, что это была единственная возможность предать их гласности. Мы благодарны «Свободе», но все же не настолько, чтобы теперь смириться с возможностью утери национального достояния. В свое время «Свобода» вложила в поддержание архива какие-то средства, но и авторы хранящихся в нем документов заплатили немалым— многие свободой (без кавычек), а кое-кто и жизнью. Архив бюрок¬ратам более не нужен — прекрасно, отдайте его в любое, на ваш выбор, хранилище архивов Москвы.

Покамест все усилия убедить в этом президента Пелла, в том числе и усилия автора этих строк, оказались безуспешными. Значит, надо эти усилия умножить.

Независимая газета, 15.12.92

КГБ НА «СВОБОДЕ»?

ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЕ господа!

Я посылаю вам копию своего письма, направленного мною в Президиум Верховного Совета Российской Федерации. Убедительно прошу f вас опубликовать его на страницах «Независимой газеты».

С уважением,
Евгений Николаев

22 октября. 1992 года
В ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСПОДА!

Я настаиваю на незамедли тельной проверке и предании огласке деятельности агентов КГБ на радиостанции «Свобода». О подрывной работе гэбистов на «Свободе» можно скатзать многое. Я же в своем письме остановлюсь пока на двух самых последних акциях этой преступной государственной службы бывшего Советского Союза.

30 июня 1992 года на радиостанции «Свобода» был ликвидирован отдел «Самиздата», представлявший собой уникальнейшее собрание самиздатских документов, свидетельствующих о несгибаемом противодействии коммунистическому произволу, царившему и царящему в России. В этих документах можно встретить не только имена и фамилии наших политзеков, бывших и настоящих.

Ликвидированный детом этого года архив «Самиздата» радиостанции «Свобода» располагал данными о коммунистах, отдававших и исполнявших, преступные приказы: сотрудниках КГБ, ментах, психиатрах, работниках тюрем и советских концлагерей и просто о доносчиках. В архиве «Самиздата» имеются их имена и фамилии, данные о местожительстве, о месте работы, занимаемой должности и звании.

Сейчас существование этого архива под угрозой. Закрытие отдела «Самиздата» могло быть произведено только по указке КГБ внедренными на радиостанцию его сотрудниками. Ибо в случае подлинного, а не мнимого падения советской власти и коммунистической диктатуры в России публикация этих имен поможет Россия от своих преступников-коммунистов избавиться. Ясно, коммунисты отнюдь не собираются отвечать за свои преступления, и им архив «Самиздата» все равно что заслуженная веревка на их коммунистическую шею, от которой они стараются трусливо увернуться.

Теперь о второй акций кагэбэшников, внедренных на' радиостанцию «Свобода».

В конце июня 1992 года американская администрация радиостанции «Свобода» подписала приказы об увольнении с радиостанции нескольких бывших советских политзаключенных, участник правозащитного движения в бывшем Советском Союзе.

Вы же сами знаете, что когда коммунисты вынуждали правозашятников и бывших политзеков эмигрировать, то рассчитывали при этом на то, что многие из них отойдут от правозащитного движения, от борьбы за освобождение России от коммунистической диктатуры.

Однако не всех бывших политзаключенных засосала в эмиграции жизненная текучка. Многие из них в новых условиях постарались найти себя как правозащитники, продолжали и в эмиграции жить интересами порабощенной коммунистами родины. Некоторым бывшим политзаключенным удалось уст¬роиться на радиостанцию «Свобода». Таким образом они сумели продолжить свою борьбу с советской властью и с коммунистической диктатурой и обрели возможность регулярно вносить свой посильный вклад в святое дело освобож¬дения России от коммунистов.

Увольняя .бывших политзаключенных и правозащитников с работы, администрация радиостанции «Свобода» стремилась оставить их не у дел с таким. Расчетом, чтбы лишенные работы бывшие политзаключенные не могли впредь содействовать освобождению России от; коммунизма и коммунистов. Это, как я полагаю, также сделано по указке КГБ внедренными на радиостанцию «Свобода» его тайными агентами.

Закрытие отдела: «Самиздата» радиостаяции «Свобода» и увольнение со «Свободы» бывших политзаключенных нельзя объяснить только кретинизмом американского начальства. Это, повторяю, можно расценивать лишь как успех подрывной работы КГБ на радио «Свобода».

В связи с этим я считаю целесообразным и срочно необходимым:

1. Провести расследование подрывной деятельности КГБ на радиостанции «Свобода».
2. Опубликовать в российской печати, по радио и по телевидению список сотрудников КГБ, внедренных на радиостанцию «Свобода».
3. Опубликовать список сотрудников американской администрации радиостанции «Свобода», которых работникам КГБ удалось подкупить.

Евгений НИКОЛАЕВ
Мюнхен
14 октября 1992 года
в день Покрова Пресвятой Богородицы

«НГ»: Публикуя это обращение из Мюнхена, мы далеки от мысли о вездесущести КГБ (равно как и ЦРУ). Тем не менее слушатели радио «Свобода» вправе рассчитывать на то, чтобы узнать о причинах и смысле последних перемен из первых рук.

«Независимая газета» готова предоставить место для подобного комментария.

Независимая газета, 20.11.92

СУДЬБА САМИЗДАТА

На Радио «Свобода» перемены. Они объясняются необходимостью экономии: надо сократить бюджет, который в 1992 г. составил 212,49 миллиона долларов. Закрываются некоторые отделы и увольняется около 30 сотрудников из общего числа 1673 человека (еще примерно 30 будет предложено перейти на более низкие должности). При этом недавно были резко повышены оклады высшей администрации — в общем, все, как при любой бюрократической «перестройке».

Разумеется, Радио «Свобода» — это финансируемая Конгрессом американская организация и не наше в общем-то дело считать деньги в чужом кармане и обсуждать, на что их лучше потратить. Но если я здесь заговорил о «перестройке» уважаемой организации, то только потому, что некоторые ее последствия не могут быть, безразличны для каждого, кто обеспокоен сохранением нашей общей исторической памяти. Дело в том, что у американской администрации, как оказалось, нет больше средств на содержание едва ли не самого малого по штату (6 человек), но одного из самых значительных по выполняемым функциям отдела — архива Самиздата.

Архив Самиздата был основан в конце 60-х Альбертом Бойтером, а затем расширялся и укреплялся под руководством энтузиаста, а точнее, фанатика своего дела Питера Дориана. С конца 1990 г. архив входит в состав структурно выделившейся внутри корпорации «Свобода/Свободная Европа» единицы — Исследовательского института. В задачи архива входит сбор, систематизация, научное изучение документов советского Самиздата. Первый из зарегистрированных в архиве документов был датирован январем 1968 г. (это «Письмо 80» — о суде над Гинзбургом, Галансковым, Добровольским и Дашковой), хотя позднее в архив поступило много документов и более раннего периода. Сейчас это крупнейшее в мире собрание документов неподцензурной печати советского периода — десятки тысяч документов, сотни тысяч листов. Подобного собрания не существует ни на Западе, ни на территории рублевого пространства.

Здесь наиболее полные комплекты оригиналов периодических самиздатских изданий; открытые письма, множество документов, с неимоверными трудностями переданных из лагерей и тюрем; документы национальных движений, религиозных групп; официальные документы «не для печати», раздобытые и пущенные в оборот хитроумными самиздатчиками — наша с вами до недавнего времени потаенная история. Для истории сопротивления и независимой общественной мысли архив Самиздата играет, пожалуй, такую же важную роль, как архивы ЦК КПСС — для истории государства и его институтов.

Около 7 тысяч документов Самиздата трудами сотрудников архива опубликованы в специальном бюллетене. На основе архива созданы многочисленные справочные картотеки, собраны коллекции газетных вырезок, записей радиосообщений.

Сейчас всему этому богатству грозит гибель. Фонды архива передаются в другие отделы, никакого отношения к Самиздату не имеющие, — «на консервацию», причем, как выясняется, никто не имеет ни малейшего представления о том, как, собственно, и кем будет эта консервация производиться.

Судьба архива Самиздата не может оставить нас равнодушными. Физически он принадлежит не нам, но является неотъемлемой частью российской (да и не только российской) духовной культуры и истории. Я надеюсь, что наши историки и архивисты, деятели культуры и политики, российское правительство, народные депутаты и журналисты, просто граждане сделают все возможное, чтобы спасти архив. Если американская администрация более в нем не заинтересована, не в состоянии нести тяготы его содержания, давайте обратимся к ней с просьбой передать архив России. В конце концов мы тоже имеем право на этот архив—если американская администрация вложила туда доллары, то многие авторы хранящихся в архиве документов заплатили за них своей свободой, а иногда и жизнью. Документы эти были в свое время пересланы на «Свободу» потому, что в те годы это была единственная возможность предать их гласности. Мы искренне благодарны «Свободе» за помощь, но не можем смириться с возможностью потери национального достояния.

Кронид ЛЮБАРСКИЙ

Московские новости, 31.5.1992

RADIO FREE EUROPE-RADIO LIBERTY

M E M O R A N D U M

RFE/RL RESEARCH INSTITUTE

Date: 21 October 1991

To: A. Ross Johnson, Iain Elliot, Jeffrey Gardner, Stephen Bryen, Joseph Dwyer, James Britt, Ramon Marks

From: Mario Corti

Subject: Trip to Moscow of Stephen Bryen (AEI), Joseph Dwyer (Hoover Institute), Mario Corti (RFE/RL Research Institute), James Britt and Ramon Marks to discuss conversion of Communist Party records to electronic format

The following is by no means a complete report on the talks we had with Mr. Pikhoia, Chairman of the Committee on Archival Matters under the Council of Ministers of the Russian Federation (ROSKOMARKHIV), and his assistants, nor an exhaustive description of what we heard and saw during our trip to Moscow. It is more a sample of impressions and comments expounded in a fragmentary fashion.

During our stay in Moscow the following meetings and visits to some of the Communist Party archives placed under the control of the ROSKOMARKHIV were scheduled: October 8, Tuesday

11.00 a.m. Meeting with Rudolf Germanovich Pikhoia, Chairman of the ROSKOMARKHIV, now located in Kuibyshev street, in one the the CC CPSU buildings containing the Central Committee archives.

The Soviet side was also represented by:

Anatolii Stefanovich Prokopenko, Deputy Chairman of the ROSKOMARKHIV;

Rem Andreevich Usikov, Director of the former Central Committee Archives;

Vladimir Petrovich Kozlov, Center for the study of documents relating to contemporary History;

Valeri Ivanovich Abramov, responsible for the preservation of archival documents;

Oleg Vladimirovich Naumov, Acting Director of the Institute of History and Theory of Socialism (former Institute of Marx-Leninism, Central Party Archives);

Viacheslav Dmitrievich Simakov, Director of the Computer Center;

Aleklsandr Vladimirovich Krivenko, Department of Foreign Relations (Mr. Krivenko acted as interpreter of our delegation during the whole period of our stay in Moscow);

Morozov, Department of Foreign Relations

12.00 a.m. Visit to the Central Committee Archives;

15.00 p.m. Meeting with Viacheslav Dmitrievich Simakov, Director of the Computer Center;

17.00 p.m. Meeting of our delegation to discuss our impressions and decide on further steps.

October 9, Wednesday

10.00 a.m. Visit to the former Central Party Archives

3 p.m. Meeting with Mr. Pikhoia and his assistants (Mr. Porkopenko, Mr. Naumov, Mr. Morozov and Mr. Krivenko).

October 10, Thursday

10.30 a.m. Visit to the Moscow Party Archives at the Scholarly and Information Center on the Political History of Moscow

October 11, Friday

10.00 a.m. Meeting with Mr. Prokopenko

* * *

BRIEF REMARKS ON OUR MEETINGS WITH MR. PIKHOIA AND HIS ASSISTANTS.

Introduction

Our first impression was that Mr. Pikhoia was rather evasive and reluctant to address the main purpose of our visit, i.e. the conversion of the Central Committee archives into electronic format. We felt that Mr. Pikhoia's assistants, particularly those directly involved with the archives' management matters, thought that Mr.Pikhoia had gone too far in signing the Protocol... with Mr. Bukovsky and in committing himself to engaging in concrete talks with us, and that they were trying to cool down his enthusiasm. In particular, we suspected he had been confronted with the archivists' fears that computerizing their archives and adopting Western techniques would involve their having to change their traditional archival techniques and procedures as well as their working habits.

This opinion was reinforced during the next day when we were confronted with the reluctancy of the Soviet side to talk about microfilming or converting to optical media whole documents. The Soviet view of the matter was that we should, in the short run, have a more modest task. Transforming the Party archives into a full text electronic database, according to Pikhoia and his assistants, should be regarded rather as a long term objective.

The suggestion that we could start converting selected files -- made by me during our second meeting with Pikhoia after having mentioned it in a private conversation with Mr. Naumov -- was not given serious consideration. It became clear that the Soviets really wanted to put into electronic format in the first place their master inventories or opisi. The reason for this approach, I suspect, is a conservative one: it will allow the Soviets to continue their archival management methods, which they think to be the best in the world, practically unchanged (for a brief description of an opis' see below; see also an opis' sample in Appendix 5). According to Pikhoia the opisi describing the holdings of the Central Committee Archives consist of 30.000.000 pages. This must be checked once again, for the figure given by Mr. Naumov for the former Central Party Archives is 250.000 pages. However, Mr. Pikhoia insisted that the figure given by him was correct.

RLIN

The ROSKOMARKHIV has identified RLIN as the American on-line database which best suits their needs, the structure of an RLIN record being the most similar to an opis' record it could find among Western on-line databases. It would be an illusion, however, to think that the Soviets will easily agree to modify the structure of their opis' records to fit an RLIN record. They would rather try to have RLIN adapted to their opis' system. This is, presumably, what Mr. Pikhoia means when he speaks of the interest of the ROSKOMARKHIV in "introducing American information standards in Russia and creating a common archival network".

During our first meeting it emerged that it was the Hoover Institute which introduced the ROSKOMARKHIV to RLIN and promised to help them make the first steps towards the transfer of the Party Archives' records to this on-line database.

The structure of archival management

The archival structure, which is based on a system developed way back in the past, is subdivided into collections, inventories, files, and leafs or folios -- Fond - opis'- edinitsa khraneniia or delo - list.

A Collection (Fond) consists of documents reflecting the activity of an institution or an organization. Also, papers accumulated by an individual or a family are referred to as fondy. Collections are listed in a directory according to well established rules (see, for example, Pravila raboty partiinykh arkhivov obkomov, kraikomov partii, Institutov istorii partii - filialov IML pri TsK KPSS, Moskva, 1980 -- Appendix 4).

An inventory or opis' is basically a list of the storage units (edinitsy khranenia) contained in a collection. In the party archives each collection has more than one master inventory and the term opis' is sometimes used as a synonym of a collection's subgroup or a series division. Also items contained in a file (edinitsa khranenia or delo) are listed in an opis'. Normally, archives would not go as deep as the leaf or folio level.

The reference system (card catalogs organized by names, titles, subject, etc. [several access points], inventories [opisi], etc.) is common to all Party archives except for the former Central Party Archives and the Central Committee Archives which have different specifics. There is also a general catalog covering the whole system of Party archives.

Current level of automation

The Central Committee archives are partially computerized. They have an old IBM compatible RYAD mainframe in which the records of the collections, the files and the documents of the last 10 years are stored, as well as the whole card catalog.

Automation has been started at the Moscow Party Archives (5 work stations -- PCs) based on a program (written in Clarion) which has been jointly developed by a company of the Ministry of the Radio Industry and the "Soviet Computer Initiative Ltd." (see Appendix 8). At first glance this program appears to be impressive. However, it basically reproduces almost literally the Russian traditional manual methods of archival management.

In addition the ROSKOMARKHIV has started 4 pilot projects respectively in Omsk (2 PCs with 386 CPU + 1 with a 286 CPU), Nizhnii Novgorod, KomiASSR and Moscow (each of them have 2 PCs with 286 CPU). The software is being written in Clipper, "C" and Fox-Base) and has three main functions: registration of documents, card catalog and master inventory (opis')

The International Commission

During the meeting on October 8, Mr. Pikhoia did not want to elaborate on the International Commission presented in the Protocol Concerning the International Commission to Study the Party and State Security Structures in the Soviet Union (Appendix 1) signed by himself for the ROSKOMARKHIV and by Vladimir Bukovsky for the Western Institutions willing to join the agreement. This, according to Pikhoia, was a matter of the competence of the Parliament of the Russian Federation. The Parliament will eventually decide on the composition of the International Commission, its scope, functions and the duration of its activity.

The Technical Committee

Independently of whatever decisions the Parliament of the Russian Federation will make on the International Commission, the ROSKOARKHIV seems to be interested in cooperating with American public and private institutions. In view of Stephen Bryen's imminent departure (he was planning to leave on Thursday, 10th of October), our delegation worked out a Technical Proposal on Conversion of Archival Records to Electronic Media and Usage which was presented to Mr. Pikhoia on Wednesday. According to the Proposal AEI, the RFE/RL Research Institute and the Hoover Institute will act as a Technical Committee for the project. The Proposal was immediately accepted by the ROSKOMARKHIV with one only change, and signed by Mr. Pikhoia (see Appendix 2).

Access

During our first meeting with Mr. Pikhoia and his assistants it became obvious that free access to the Party archives -- at least as far as foreign scholars is concerned -- has not yet been resolved in a clear-cut way. According to Pikhoia, the current policy of the Committee on Archival Matters of the RSFSR on access is ruled by the principle of non-discrimination between foreign and Soviet researchers. The new law on archives, which according to Pikhoia should have been approved by the Supreme Soviet of the RSFSR during the week between 14th-18th October, has not yet been passed. and I do not think there is any chance that the law will be passed soon. Although Mr. Pikhoia mentioned that according to the law Soviet and foreign researchers will have equal access opportunities, I was not able to find such a provision in the draft law (Appendix 3) which was passed on to us by one of Mr. Pikhoia's assistants.

Access to the KGB archives is being discussed by competent Soviet bodies, and a final decision will be made, according to Pikhoia, within the next three months.

My attempt to have a point providing for access to the Central Committee Archives for the analysts of RFE/RL and the Hoover Institute inserted into the Technical proposal... (Appendix 2) presented to Pikhoia by Stephen Bryen before his departure was not successful.

My impression was, and is, that if we could obtain a commitment on free access for our people, this would be a sign of good will on the Soviet side.

Meeting with Mr. Pikhoia's Deputy, Mr. Prokopenko, on October 11th, I announced that A.Ross Johnson, Director of the RFE/RL Research Institute, will raise this issue in a letter to Mr. Pikhoia . In particular, he will ask him to grant access to the analysts of the RFE/RL Research Institute to the Central Committee Archives for.

The Smolensk Records

During our final meeting Mr. Prokopenko, the Deputy Chairman of the ROSKOMARKHIV, expressed his deep regret that in times of openness the original of the Smolensk records, currently deposited in the National Archives, have not yet been returned to the Soviet Union. Ramon Marks promised to use his influence to have this question cleared up.

Conclusions

While agreeing that making the opisi electronically available to scholars will provide them with a guide to the treasures contained in the Party archives, it must be clear that this is only a first step towards full automation. Basically, it will depend on us whether we will be in a position to address the greater challenge of converting the Party archives partially or entirely into a full-text database. If we can present a working project and raise the necessary funds to get the project started in a reasonably short period, this would facilatate our involvement in any further stage.

I suggest that we try to involve RLIN already in this first stage. We must identify as soon as possible the technical requirements which would enable to convert the opisi into the RLIN format. To speed up this process, it would be advisable to form a small working group consisting of specialists representing the Technical Committee, RLIN and the ROSKOMARKHIV.

I suspect that one of the reasons why an agreement for converting selected materials of particular interest could not be reached, is that the ROSKOMARKHIV is convinced that split, ad hoc research and publication projects with various Western institutions would be more to its advantage.

This, of course, does not mean that one or the other party of the Technical Committee, for example the RFE/RL Research Institute, should not try to engage in such an ad hoc project with the ROSKOMARKHIV.

A BRIEF SURVEY OF THE ARCHIVES VISITED

Introduction

In addition to the Central Committee Archives the former Central Party Archives, the Moscow Obkom and Gorkom Party Archives as well as all other Party archives have been placed under the Committee on Archival Matters of the USSR Council of Ministers. There are 164 Party Archives in the USSR and there is a Union catalog for all Party archives.

The CC CPSU Central Archives

Most of the documents contained in these archives are labeled either "secret" or "top secret". Also there was no system to reply to users' queries. However these archives should soon be transferred to a State Commission on Archives, declassified and made available to researchers. In the last two years 2.000.000 documents have already been declassified.

The term of custody of the materials is 15 years. After this period they are supposed to be passed on to the Central Party Archives (currently the Institute of History and Theory of Socialism). However this term is not respected and practically only materials up to 1955 have been passed over to the former Central Party Archives and only those considered to be of "scientific interest". These materials have been microfilmed or microfiched and the duplicates are kept in the Central Committee Archives.

The CC CPSU Central Archives are basically divided into two main archives:

1) the Party Leadership Archives (Arkhiv rukovodiashchikh kadrov KPSS)

and

2) the Current Affairs Archives (Tekushchii arkhiv KPSS) or The Leading Bodies' Archives (Arkhiv rukovodiashchikh organov)

In addition there is a third archival complex called The Party Membership Archives (Arkhiv edinogo partbileta) containing the registration data of all Party members.

The Current Affairs Archives (General department of the CPSU)

The Party Leading Bodies' Archives or Current Affairs Archives contain up to 200.000 files covering the period 1952-7.9.91. The materials covering 1919-1952 were passed on to the Central Party Archives of the Institut of Marx-Leninism (Currently the Institute of History and Theory of Socialism). The documents contained in these files were processed (registered, indexed, etc.) as they entered the Archives. The only users of these archives were the CC leaders. Researchers were not allowed access.

The materials between 1919-1952 which were transferred to the Central Party Archives are on microfilm. The materials covering 1952 to present time are on microfiche.

There is a certain degree of automation. Materials covering the last ten years (consisting of abstracts and indexes) are stored on an IBM compatible mainframe computer.The card catalog is also on computer.

We visited depository No. 9 containing the documents of the CC secretariat (basically the originals of the CC resolutions and the protocols of the Secretariat sessions).

I also saw a few filing cabinets (starting No. 245-) labeled "Information materials of the KGB" ("Informatsionnye materialy KGB SSSR").

Depository No. 8 which we also visited contains the card catalog of the Current Affairs Archives with ca. 4.000.000 cards.

All depositories in these archives as well as in the former Central Party Archives are air conditioned and fire protected.

The Party Leadership Archives

These archives contain the personal files of all party leaders (members of the Central Committee) from 1917-18 up to date, ca. 60.000 files. The archives also issues directories of party leaders. We were shown a few files, including those of Kosygin, Kosmachev and Bucharin.

The letters' collection (Secret department of the CPSU)

There is also a collection containing the letters of Soviet citizens to the Party Leaders. Practically each letter was retyped in order to make it readable to the addressees. Each of them was registered in a card catalog. After registration some letters were sent to other Soviet institutions (for example the KGB). These archives contain letters from ca. 2.500.000 people.

The Institute of History and Theory of Socialism

Meeting with:

Oleg Vladimirovich Naumov, Acting Director of the Institute of History and Theory of Socialism (former Institute of Marx-Leninism, Central Party Archives)

and

Anatolii Stefanovich Prokopenko, Deputy Chairman of the Committee for archival matters of the RSFSR

The former Central Party Archives were opened to researchers and scholars about 35 years ago. They are visited by approximately 1000 scholars yearly. In recent years ca. 50-60 foreign scholars visit the archives. The historical part of these archives is the most easily accessible for external scholars.

In addition ca. 10.000 photographs as well as 9.000 meters of film on Lenin are kept in these archives.

The archives are divided into four main sections:

1. Documents on the history of the Communist Party of the USSR (including the archives of the original Institute of the History of the Party and of the October Revolution -- Istpart)

2. The holdings from the original Marx-Engels Institute

3. The Lenin Archives

4. The documents on the history of the international communist movement (including the Comintern collection )

In addition there is a Reference section, a Photolaboratory, a Laboratory for the restoration and the preservation of documents and a Reading room.

The documents are normally kept in stacks with the exception of the original manuscripts of Lenin and Marx and Engels which are kept in vaults.

As in the Central Committee Archives all repositories are air-conditioned and fire protected.

1. The section covering the activity of the Communist Party contains 326 collections divided into 1.500.000 files (dela). There are also 34.000.000 Party registration cards covering 1926, 1936 and 1954. From 1974 onwards there are 5.000.000 cards of dead or expelled Party members. The other 18.000.000 are still kept in loco (obkoms, etc.) but will soon be passed on to the Institute.

The section contains materials from the Leading Party Bodies including the Politburo, and the Secretariat of the Central Committee, materials from the various Departments of the Central Committee until 1953 as well as materials of the Party congresses, conferences and Plenums until 1940.

Of the Party Plenums, Conferences and Congresses three minutes are kept in these section: the draft minutes, the minutes deciphered and the so-called stenotchet.

Documents on the BUND (the Jewish social-democratic movement) and the Social Revolutionary Party are also kept in this section.

Recently this section started establishing contacts with relatives of Party members repressed under Stalin with the purpose of acquiring documents which might be integrated into the existing records.

2. The Marx-Engels section contains 182 collections, most of them acquired thanks to the efforts of Boris Moiseevich Riazanov, first director of the original Marx-Engels Institute. Most of the documents are in German and French.

These holdings basically consist of:

documents of Karl Marx and Friedrich Engels (including a small collection of manuscript originals);

documents of the German social-democratic movement (Liebknecht, Rosa Luxemburg, Bernstein, Karl and Nina Kautzky);

documents on the history of the French Revolution, the Paris Commune and the French Socialist movement in general (Proudhon, Fourier, Babeuf, Saint Simon, Blanqui);

dispatches of the Russian Embassy in Paris on the activities of Russian emigres, in particular the files of Herzen, Bakunin and Kropotkin .

...

3. In this third section we could see the vault containing the manuscripts of V.I. Lenin.

4. The section on the History of the international communist and workers' movement was formed in 1950. It contains 62 collections divided into 90.920 files, including the records of the Comintern as well as materials of international organizations which were emanations of the Comintern, such as the Communist international of youth, the Profintern, the Interworkers' Aid, the Sportintern, etc.

The Scholarly and Information Center for the Political History of Moscow

Meeting with:

Vladimir Nikolaevich Chernous, Director of the Moscow Obkom and Gorkom Party Archives and Deputy Director of the Scholarly and Information Center for the Political History of Moscow.

Aleksei Samsonovich Kiselev, chief of the Union of Archives of the City of Moscow

Prof. Anatolii Nikolaevich Ponomarev, a specialist on the history of Moscow and its Party organization

The Scholarly and Information Center for the Political History of Moscow is where the Moscow Obkom and Gorkom Party Archives are physically located. The archives are contained in one of the two buildings of the Institute. There are 16 floors of compact shelving which contain ca 3.500.000 files.

40% of these files consist of protocols, minutes and other documents reflecting the activity of both the Party Committees covering the period 1917-1991. They also include speeches, leaders' statements, analyses, reference materials and other information produced by the local Party leaders as well as documents from the primary Party organizations (enterprises and other institutions, state and administrative bodies located in the city of Moscow).

The rest of the archives contain personal files of the Party "nomenklatura" including those Party members accused of violations against the Party discipline.

These archives also include a collection of Soviet informal periodical publications. Mr. Chernous gave me a copy of 5 numbers of Kovcheg, a journal on Soviet informal publications issued by the Scientific, Research and Informative Center of Political History of Moscow

In the last two years researchers from the USA, Great Britain (many from Oxford) and France have visited these archives. Chernous mentioned in particular Alexander Nekrich from Harvard and Harry Shukman from Oxford.

Mr. Chernous was probably the most helpful person we met during our trip. He gave us some more insights into the Soviet system of Party archives and allowed us to have a copy of the "Working procedures for the Obkom and Kraikom Party Archives..." (Appendix 4) He also expressed deep interest in joint ad hoc research and publications projects with Western institutions.

APPENDIXES

1. Protocol concerning the International Commission to Study the Party and State Security Structure in the Soviet Union (in Russian and in Rough English translation).

2. Technical Proposal on Conversion of Archival Records to Electronic Media and Usage.

3. Draft Law of the RSFSR on Archives.

4. Pravila raboty partiinykh arkhivov obkomov, kraikomov Partii, Institutov istorii Partii - Filialov IML pri TSK KPSS ("Working procedures for the Obkom and Kraikom Party Archives..."

5. Sample inventory (opis').

6. Copy of the first page of CC document.

7. Structure of the (planned) Database of the Central collection's catalog of the RSFSR.

8. Ministry of the Radio Industry, Soviet Computer Initiative Ltd. Automated Archives Information System

MOSCA ACCUSA EX DIPENDENTE AMBASCIATA
«Quell’italiano è un agente CIA»
Secondo la «Literaturnaia» Mario Corti, ex traduttore-interprete, «manovrava» funzione anti URSS i dissidenti emigrati
MOSCA, 21 agosto

La «Literaturnaya Gazieta» accusa un ex impiegato dell'ambasciata d'Italia a Mosca di essere l'organizzatore delle principali manifestazioni dei dissidenti sovietici all'estero e di ricattare gli esuli politici provenienti dall'URSS al fine di costringerli a collaborare con le «centrali dell'antisovietismo» legate alla CIA americana.

Contenute in una lettera aperta che il finora sconosciuto «dissidente» Valentin Ivanov ha inviato dagli Stati Uniti — dove emigrò nel 1977 — al periodico dell'Unione degli scrittori sovietici dichiarandosi «deluso e pentito», le accuse — ovviamente avvalorate con la loro pubblicazione a Mosca — riguardano l'impiegato Mario Corti, che tra il 1972 e il 1975 prestò servizio come interprete-traduttore presso l'ambasciata d'Italia a Mosca.

Nulla è detto sul giornale circa le attività svolte da Corti durante il suo soggiorno a Mosca, ma Ivanov lo descrive ora come «un uomo duro e autorevole», «temuto dai dissidenti» e «legato alle alte sfere ufficiali» in Europa e negli Stati Uniti, che cerca di «scoraggiare e demoralizzare» gli emigrati dall'URSS per farli collaborare con i centri della propaganda antisovietica.

Mario Corti — aggiunge il periodico — fa parte della cosiddetta «associazione letteraria internazionale», che dipende dalla stazione radio «Liberty» di Monaco di Baviera, gestita dalla CIA e specializzata nella diffusione di pubblicazioni antisovietiche.

Il Giorno, 21.8.1980

ЧЕМ Я ЗАПЛАТИЛ ЗА СВОИ «ЖИГУЛИ»

Отправив Иру в роддом, я не только написал и передал западным корреспондентам письмо против ВААП, но и продолжил свои усилия по укреплению своих новых позиций. Первым делом я хотел передать на Запад первую книгу «Чонкина». Знакомых иностранцев, через которых я мог это сделать, у меня не было, но они появились у Эммы Манделя (Наума Коржавина). Я ему сказал о своей проблеме, он предложил мне вечером приехать к нему, у него будет человек, который мне поможет. Я приехал. На кухне было много народу. Люди, привыкшие к просторному жилью, не могут даже представить, как много людей может поместиться на кухне за маленьким раскладным столом, уставленным простой выпивкой и закуской. За столом был обычный для таких посиделок страшный галдеж, который поначалу мне показался совершенно сумбурным, потом я разобрал, что спор идет исторический, чем была хороша или плоха царская власть и стоило ли ее сокрушать. Главной спорщицей была молодая женщина, Адель Найденович, которая, как я понял, была уже диссидентка со стажем, в шестидесятых годах «оттянула» свой срок в лагере, но от убеждений своих не отказалась. И сейчас она занималась чемто таким, что вполне могло привести к новому сроку. Только что, побывав на допросе у следователя, рассказывала, как резко она ему отвечала и как он был разочарован, что ничего от нее добиться не смог. Все слушали ее с большим почтением. Большинство из собравшихся в лагерях еще не сидели и испытывали к ней уважение, с каким когда-то люди, оставшиеся в тылу, относились к заслуженным фронтовикам. От рассказа о допросе в Лефортово разговор легко перекинулся в историю, и та же дамочка, не стесняясь приблизительности своих знаний в данном вопросе, стала утверждать, что царская власть была вполне гуманной. Николай Павлович (так почтительно она называла Николая Первого) был хорошим и добрым царем, покровительствовал Пушкину, и шеф жандармов Бенкендорф тоже был к Пушкину милостив. Отвлекшись на время от спора, Эмма познакомил меня с совсем еще молодым (ему было двадцать три года) переводчиком из итальянского посольства Марио Корти. Мы с Марио удалились в спальню, где он без разговоров взял у меня рукопись. Вернулись в кухню, где разговор перешел уже к периоду следующего царствования, к убийству Александра Второго. В связи с этим событием были упомянуты народовольцы и Софья Перовская.
На это упоминание Найденович отреагировала яростно:
— Ах, эти народовольцы! Ах, эта Перовская! Если бы я жила тогда, я бы задушила ее своими руками.
Тут я не удержался и сказал:
— Вы на себя наговариваете. Перовскую вы бы душить не стали.
Найденович возбудилась еще больше.
— Я? Ее? Эту сволочь? Которая царябатюшку бомбой… Клянусь, задушила бы, не колеблясь.
— Да что вы! — сказал я. — Зачем же так горячиться? Вы себя плохо знаете. В то время вы не только не стали бы душить Перовскую, а наоборот, вместе с ней кидали бы в батюшкуцаря бомбы.
Она ожидала любого возражения, но не такого.
— Я? В царябатюшку? Бомбы? Да вы знаете, что я убежденная монархистка?
— Я вижу, что вы убежденная монархистка. Потому что сейчас модно быть убежденной монархисткой. А тогда модно было кидать в царябатюшку бомбы. А уж вы с вашим характером непременно оказались бы среди бомбистов.
Через какое-то время я засобирался домой. Эмма спросил меня, не смогу ли я взять с собой Марио и Адель, довезти его до итальянского посольства, а ее до ближайшего метро. Было темно, холодно и снежно. По пустырям еще не вполне застроенного ЮгоЗапада гуляла поземка и заносила снегом и без того плохо видимую обледеневшую дорогу. Адель села рядом со мной, Марио устроился на заднем сиденье. Сначала ехали молча, потом Адель неожиданно спросила:
— И сколько вы заплатили за вашу машину?
Я понял суть вопроса, но сделал вид, что не понял, и сказал, что эта машина стоит пять с половиной тысяч рублей.
— Я не это имею в виду, — сказала Адель. — Я имею в виду, сколько вы заплатили своей совестью.
Я затормозил, но не резко. На скользкой дороге резко тормозить не следует.
Повернулся к пассажирке.
— Если я заплатил своей совестью, то вам с вашими непримиримыми убеждениями должно быть совестно ехать в моей машине. Вы можете выйти.
Была пурга. Слева и справа пустыри, а что за ними, не видно.
Найденович присмирела.
— А как вы думаете, — спросила неуверенно, — здесь далеко метро?
— Не знаю, — сказал я. — Спросите когонибудь. Если его найдете.
Она молчала, возможно, думала, как ей поступить. В машине тепло и уютно, а снаружи жуть что творится.
Она помолчала, и я помолчал.
А потом сказал:
— Ну ладно, поедем дальше.
Года через три я ее встретил на какойто диссидентской тусовке. Она сама подошла ко мне со словами:
— Я большая ваша поклонница и очень люблю этого вашего Тёмкина.

Владимир Войнович, "Автопортрет: Роман моей жизни", ЭКСМО, 2010

Владимир Войнович, "Автопортрет: Роман моей жизни", ЭКСМО, 2010

n. 137/3

ester

urss-dissidenti: accuse a ex-impiegato ambasciata d’italia

(ansa) - mosca, 20 ago - la ''literaturnaya gazieta» ha accusato oggi un ex-impiegato dell'ambasciata d'italia a mosca di essere 1'organizzatore delle principali manifestazioni dei dissidenti sovietici all 'estero e di ricattare gli esuli politici provenienti dall'urss al fine di costringerli a collaborare con le centrali dell'antisovietismo legate alla cia americana.

contenute in una lettera aperta che il finora sconosciuto 'dissidente ' valentin ivanov ha inviato dagli stati uniti - dove emigro' nel 1977 - al periodico dell'unione degli scrittori sovietici dichiarandosi ''deluso e pentito'', le accuse - ovviamente avvalorate con la loro pubblicazione a mosca - riguardano l'impiegato mario corti, che tra il 1972 e il 1975 presto' servizio come interprete-traduttore presso 1'ambasciata d'italia nell'urss.

nulla e' detto sul giornale circa le attivita' svolte da corti durante il suo soggiorno a mosca, ma ivanonv lo descrive ora come ''un uomo duro e autorevole'', 'temuto dai dissidenti' e 'legato alle alte sfere ufficiali' in europa e negli stati i uniti, che cerca di 'scoraggiare e demoralizzare' gli emigrati dall'urss per farli collaborare con i centri della propaganda anti-sovietica.

mario corti - aggiunge il periodico - fa parte della cosiddetta 'associazione letteraria internazionale', che dipende dalla stazione radio 'liberty'' di monaco di baviera, gestita dalla cia e specializzata nella diffusione di pubblicazioni anti-sovietiche. -

h 1322 caf/bc

nnnn

ЧТО БЫВАЕТ, КОГДА РУБИКОН ПЕРЕЙДЕН

В нью-йоркский корпункт «Литгазеты» позвонил недавно незнакомый мужчина и попросил принять его по личному делу. Говорил он по-русски. Назвался Валентином Ивановым. Я ответил согласием, хотя предстоящая встреча не возбудила у меня сперва никакого интереса: немало уже таких же посе¬тителей пришлось ранее терпеливо выслушать. Их эмигрантские злоключения, как правило, стандартно трафаретны. Отрекшись от вскормившей их родины, эти людишки перебрались за океан. Стремились они якобы к политической свободе, а в действительности мечтали о легкой жизни, но угодили за рубежом в жестокую по-волчьи и потому совершенно непривычную им социальную среду, от которой теперь слезно молят их спасти и помочь возвратиться домой.

Вот и пришедший ко мне Иванов внешне выглядел так же, как предыдущие челобитчики: худой, бледный, затравленно пришибленный. И все же оказался он по-своему довольно незаурядным визитером...

— Прошу «Литературную газету» напечатать мое письмо,— сказал Иванов и протянул мне несколько рукописных листков.

Читая написанное, я вспомнил, что прежде его фамилия мелькала неоднократно на страницах ведущих американских газет и повторялась не раз в антисоветских изданиях эмигрантского отребья. Ведь когда сей Иванов, электромонтажник по специальности, появился вдруг в Соединенных Штатах, то его тут вначале крикливо разрекламировали, как некоего героль¬да «диссидентов» да вдобавок будто бы «мятежного вожака русских рабочих». Потому его и удостоил аудиенции покойный ныне босс желтых профсоюзов Джордж Мини. По его расчетам, «русский рабочий Иванов» должен был сыграть особую роль в подрывной пропаганде против нашей страны. Од¬нако вскоре все упоминания о Валентине Иванове, словно по команде, исчезли из американской прессы. А по какой причине — это видно из публикуемого ниже письма Иванова.

Трудно писать об этом. Не хочется оглядываться на прошлое — там мало приятного. Еще меньше в настоящем, и уж совсем мрачным вырисовывается будущее. И все-таки, мне кажется, написать нужно. Нет, дело не в моей личной судьбе. Я сам ее выбрал и приму все, что она мне пошлет. Дело в том, что бытует такое явление в сегодняшней жизни: гудят радиоголоса, ведутся разговоры, создаются мнения. И вот уже кто-то собирает свой тощий чемодан и пересекает границу в погоне за «правами человека» (как это сделал я два с половиной года назад). Я знаю, что это какая-то доля процента, но за ней стоят живые люди, обманутые или обманувшие себя. Мне хочется на примере моей жизни показать, что бывает после того, как «Рубикон перейден». Может быть, кому-то это поможет лучше понять происходящее, а кого-то предостережет. Сразу хочу оговориться: у других было хуже, гораздо хуже, особенно у тех, кто выехал в погоне за «красивой жизнью» Мне было легче потому что я выехал уже «с биографией», получил приглашение от Дж. Мини присутствовать на съезде Американской федерации труда (куда приглашен также Сахаров), был в контакте с «верхушкой» !так называемого диссидентства. Со мною еще как-то считались, осторожничали.

Два слова о себе. Я русский, рабочий-электрик. Родился в Сибири в 1930 году. В тридцатые годы я потерял отца. В 1949 году у меня начались неприятности. В 1977 году я выехал из страны. С 1949 года по 1977 год прошло 28 лет, целая жизнь. За это время было столько всякого, что хватило бы, я думаю, на две жизни. Здесь не место выяснять «кто виноват?»: судьба, жизнь или свойства личности. Думаю, что, как и в любой человеческой судьбе, здесь было и то, и другое, и третье. Говорить можно только о пропорциях, но на каких весах определить удельный вес того или иного компонента? Перед выездом мне сказали: «Оставайтесь, и давайте забудем все, что было».

Но у меня уже сложилось опделенное представление о мире: я считал, что только там, на Западе, человек может быть свободен, только там рабочий надежно защищен свободными профсоюзами. С таким настроением я выехал — обиженный, разгоряченный предшествовавшей борьбой за выездную визу. На Западе я познакомился с диссидентами, которые приглашали меня на свои выступления. Несколько раз выступал и я. Было... К счастью, это знакомство продолжалось недолго

С самого начала меня озадачило то. как обращается с этими «борцами» Марио Корти [1], итальянец. который устраивает все крупные диссидентские мероприятия в Европе. Он говорил кому, где и когда выступать, тоном, в котором чувствовались приказные нотки. И когда Турчин однажды заупрямился, он повысил голос, и тот поспешно согласился. В другой раз он грубо оборвал жену Янкелевича, и тот только закусил губу. А ведь Янкелевича «подавали» как личного представителя Сахарова на Западе. Синьор Корти мог опоздать на час и не считал нужным извиниться. Диссиденты роптали, но побаивались его. Когда я спрашивал, кто он такой, все смущенно отмалчивались. Со мною он обращался осторожно, но однажды «с нажимом» в голосе сказал мне: «В России есть безработица, но она скрыта. Ты должен говорить об этом», и добавил. показывая на Буковского: «Ведь он вот говорит». Я, конечно, отказался.

Создавалось впечатление, что за Корти стоит какая-то сила, но какая, я не мог понять. Помогли два случая. Мне предложили поехать в Турин, где собирались диссиденты, рассеянные по всем странам. Для поездки нужен был документ, оформление которого занимает 45 дней. Тогда позвонили в Вашингтон Френдли [2], бывшему корреспонденту в Москве (не помню, какой газеты), ныне работающему в каком-то правительственном учреждении. Тот позвонил еще куда-то (говорили, в госдепартамент), и на следующий день я получил нужный документ. Было ясно, что в ме-роприятии, которое проводится в далеком Турине, заинтересованы высокие официальные сферы. Прошло немного времени, и вот однажды, в воскресенье, звонит Л.Алексеева из Лондона. Она и В.Турчин срочно приглашают меня в Лондон, где проводится меро¬приятие в защиту Ю.Орлова. (А меня когда-то вызывали по делу Орлова.) Вылетать нужно сегодня вечером. Я удивился. Как я могу вылететь в воскресенье без визы, без билета и без денег? Меня попросили не выходить из гостиницы до двух часов дня. За это время найдут консула, чтобы получить визу, и достанут билет. Немного погодя позвонила Вероника Штейн и сказала, что заказала билет и достала деньги. К счастью, консула так и не нашли — куда-то уехал на воскресенье. Но этот случай заставил меня задуматься.

Если я еще мог понять, когда чиновник госдепартамента дает указание чиновнику в Нью-Йорке выдать документ, минуя обычную процедуру, то кто может заставить английского консула в Нью-Йорке прервать воскресный отдых, открыть офис и оформить визу мне, русскому электромонтажнику? У меня создалось впечатление, что вся эта диссидентская ка¬нитель входит составной частью в какой-то мощный механизм чуть ли не глобального характера. Тогда я начал понимать, кто такой Корти и почему он так себя ведет. Не от скверного характера и не от отсутствия культуры. Он урав-новешенный и воспитанный человек. Но это продуманная линия поведения: показать человеку его настоящее место в том мощном механизме, в ко¬торый он включается. Это — начало обработки по деморализации, той психологической обработки, на которую мне уже прежде глухо намекали люди, прошедшие ее. Она индивидуальна в каждом отдельном случае, но в основе ее лежит общий принцип — человека ставят перед угрозой остаться без средств к существованию. Прошедший такую обработку становится полностью управляем — он пишет, говорит и делает то, что ему скажут. Люди иногда говорят об этом, потихоньку и общими фразами. Вот почему здесь столько седины, бледных, нездоровых лиц, потухших, прячущихся глаз. Недавно я встретил А.Полищука. Страшно смотреть на человека. Белый, как лунь, кожа и кости, ни кровинки в лице, рот сведен. Ненамного лучше выглядела Алексеева, когда я видел ее последний раз. Поэтому, когда вы видите или читаете выступление такого «борца за права», знайте, что он борется за единственное право, которое его сейчас волнует, — право на существование. В России он об этом праве не писал и не говорил — потому что не думал о нем, оно подразумевалось. Как-то ко мне подошла Алексеева и, немного помявшись, сказала: «К вам подойдут люди, и вы должны им все рассказать». Я ответил, что никому ничего не должен и пусть лучше не подходят. Никто не подошел, кроме Л.Торн [3], американки, которая выполняет здесь, в США, те же примерно функции, что Корти в Европе. Она завела речь о том, что Америка — страна деловая и здесь от людей ждут дел. Я сказал, что «дел» не будет. Госпожа Торн намекнула, что я могу пожалеть об этом. На этом мои отношения с диссидентами кончились.

К этому времени я уже «остыл» немного, присмотрелся к людям, к жизни и мог уже сопоставлять и делать выводы. Но нужно было как-то жить. Я начал искать работу. И хотя «Толстовский фонд» [4] отказал мне в помощи, я все-таки не терял надежды, потому что рассчитывал на помощь американских профсоюзов. Дело e том, что сразу после приезда в США Дж. Мини пригласил меня в свою резиденцию в Вашингтоне. После 30-минутного разговора, состоявшего в основном из общих фраз, он спросил меня, что я намерен делать дальше. Я сказал, что хотел бы как-то устроиться с работой и осмотреться. «Мы попробуем что-нибудь для вас сделать», — сказал мне Дж. Мини на прощание. Через две недели мне торжественно (в присутствии телерепортеров и корреспондентов газет) вручили диплом почетного члена профсоюза электриков. Когда я спросил, дает ли это мне право на получение работы, мне ответили «да». Но проходили месяцы — работы не было. Господа диссиденты и те. кто манипулирует ими, про¬зрачно намекали мне, что здесь не нужны электрики, что от меня ждут какой-то другой деятельности.

Я позвонил e Вашингтон первому помощнику Мини Тому Кану и просил его помочь. Он уверил меня, что все устроится в ближайшее время, и при¬гласил прийти в назначенный день в зал нью-йоркского отеля (не помню названия), где профсоюзы Нью-Йорка устраивают пресс-конференцию П.Григоренко. В отеле Штейн сразу же подвела меня и представила редактору крупнейшей русской газеты в Америке и директору радиостанции «Свобода». Этот последний спро¬сил меня: «А что, если мы пригласим вас на станцию?» А. Седых [5] промолчал — он уже раньше через своих сотрудников предлагал мне писать для его газеты. Мне нужна была работа, очень нужна, но не такая. Я быстро ответил: «Я приду к вам на станцию, но буду говорить только то, что я думаю». Лица моих собеседников несколько затуманились, я извинился и пошел искать профсоюзных боссов. Те луче¬зарно улыбались, с чувством трясли мне руку и снова обещали все устроить. Но потребовалось еще два месяца, письмо Мини, множество звонков, прежде чем я получил место штамповщика на заводе «Эдисон Прайс» (409Е 80 стрит, Нью-Йорк). Я начал работать, учить язык и уже думал, что мои «приключения» закончились. Но человек предполагает...

Месяца через три спокойной жизни, кажется, в ноябре 1978 года, мне позвонили и предложили выступить перед власовцами. Я отказался. Позвонили еще раз и просили «подумать». Я ответил резко, и звонки прекратились. Но на работе нача¬лись странные вещи. Вдруг резко изменилась ситуация. Образовалась группа из четырех или пяти рабочих, которые начали откровенную травлю. Дело было поставлено примитивно, но эффективно: слово «русский» сопрягалось с каким-нибудь оскорбительным, ругательным. В то же время мне дали самую тяжелую работу, какую не выдерживали даже американцы, привыкшие к высокому темпу. Они уходили. Мне уходить было некуда. Я должен был научиться выдерживать этот нечеловеческий темп и одновременно защищаться от оскорблений. В общем-то, у меня получалось, но чего это стоило! Самым неожиданным для меня было то, что вдохновлял и возглавлял эту кампанию руководитель профсоюза на заводе, некто Майк Камикс. Остальные рабочие, а их было около сотни, относились ко мне сочувственно, иногда подходили и незаметно для окружающих пожимали мне руку. Женщины из конторы давали мне совет: «Вам нужно или жениться на американке, или уезжать». Люди понимали, откуда дует ветер. Работать становилось все труднее, и когда я уж совсем не знал, что мне делать, со мною пожелал встретиться представитель НТС в Нью-Йорке В. Молчанов [6]. Он без особого нажима пригласил меня в НТС. Я вежливо отказался, и мы разошлись. И вот, когда травля достигла апогея и я еле держался, ко мне приехал некто Ю.Машков. Состоялся интересный разговор. Обычно нерешительный и скользкий, он говорил на этот раз уверенно, четко и даже с апломбом. Он назвал мне несколько эмигрантских организаций.

— Ты должен вступить в какую-нибудь из них. В любую.

— Я хочу жить честной жизнью и ни во что не лезть.

— Это невозможно. Неужели ты не понимаешь, что жи¬вешь в организованном мире, в котором каждый служит? (Думаю, что он имел в виду мир русской эмиграции.) Идет борьба, и в этой борьбе ты должен стать на чью-то сторону. Или ты с нами, или ты против нас. третьего не дано.

На прощанье он самоуверенно сказал:

— Чего ты ломаешься? Все равно ты будешь с нами. Куда ты теперь денешься? Только угробишь здоровье.

К этому времени я уже ни во что не верил — ни в западные свободы, ни в «права человека», ни в свободные профсоюзы. И когда Л.Торн по телефону пригласила меня выступить на очередном сьезде диссидентов в Вашингтоне, я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы сказать им и представителям прессы, что я думаю обо всей этой кани¬тели после близкого знакомства с ней. Но организаторы поняли меня и запросили предварительный текст выступления. Писать было бессмысленно — все равно не пустят на трибуну, а унижаться до фальсификации я не стал.

Весной прошлого года у меня заболела нога, я стал работать медленнее, и меня уволили. Я сразу же сменил квартиру и никому не дал адреса, чтобы избавиться от новых предложений. Однако господин Машков разыскал меня и прислал письмо. Письмо длинное и вежливое, но в нем есть такая фраза: «А ты все-таки относишься к разряду тех, кого могут убить не только грабители». Я не знаю, как поступают на Западе с теми, кого не удается деморализовать, но меня пугает другое: несмотря на отличную характеристику, которую я заработал на заводе «Эдисон Прайс», вот уже семь месяцев я не могу найти постоянной работы. Это реальная опасность.

Заканчивая, хочу сказать тем, кому дома кажется плохо: здесь будет хуже, независимо от того, какую позицию вы займете.

Валентин ИВАНОВ

1. С 1972 г. по 1975 г., работал переводчиком в посольстве Италии в Москве. Связан с так называемой Международной литературной ассоциацией, которая является подразделением подчиненной ЦРУ радиостанции «Свобода» и занимается распространением антисоветских изданий. «Литературная газета» писала о МЛА в № 9 за 1975 год. Здесь и далее — примечания редакции «ЛГ».
2. Бывший корреспондент еженедельника «Ньюсуик» в Москве, сейчас — сотрудник аппарата помощника президента по национальной безопасности Бжезинского.
3. Дочь изменника родины, сотрудница радиостанции «Свобода», выполняющая задания ЦРУ по организации идеологических диверсий против СССР.
4. Деятельность так называемого «Толстовского фонда», созданного в 1939 году, носит откровенно антисоветский характер, а в руководство этой организации, регулярно получающей субсидии от госдепартамента США, входят также и представители американских спецслужб.
5. Псевдоним Янкеля Цвибака, редактора выходящей в Нью-Йорке на русском языке газеты «Новое русское слово». Тесно связан с сионистскими кругами США.
6. Сын белоэмигранта. Во время Великой Отечественной войны сотрудничал с гитлеровской разведкой, служил во власовской армии. Проживая в США. проводит враждебную СССР деятельность по линии НТС

Имена названных в его письме безродных отщепенцев весьма своевременно, пожалуй, сегодня огласить, ибо данные субъекты сейчас весьма заметно оживились в США накануне предстоящей мадридской встречи представителей государств — участников общеевропейского совещания. По заданию и на деньги ЦРУ некоторые укрывшиеся в Нью-Йорке и Вашингтоне заводилы «диссидентов» собираются отправиться в Мадрид, чтобы инсценировать там шумные антисоветские выходки, скандальные пресс-конференции. Посему полезно наперед знать, кто и на чьи доллары заранее планирует отравить встречу в Мадриде.

Что же касается сложной, изломанной судьбы Валентина Иванова, то он, судя по моим беседам с ним, раскаивается ныне в своих прошлых заблуждениях и хочет искупить вину перед советским народом. Его выстраданная публичная исповедь, быть может, связана, по-моему, тем, что он и впрямь в чем-то остался «русским рабочим» со всеми вытекающими последствиями. Такому никогда, вероятно, не прижиться в ка-питалистической Америке. И еще добавлю, что Валентин Иванов, отважившись на письмо в «Литгазету», сознательно подверг себя очень серьезному риску.

Иона АНДРОНОВ

Литературная газета, 20.8.1980

QUATTRO GIORNATE PER SACHAROV

Le testimonianze ed i toccanti argomenti trattati alla II Sessione delle Udienze Internazionali Sacharov avrebbero dovuto avere una dimensione ben diversa da quella imposta dagli organizzatori di questa edizione italiana.

La scelta dell'ingresso pиosteriore quale accesso all'Aula Magna del Palazzo dei Congressi all'EUR, già lasciava prevedere il tono volutamente declassato con cui sarebbero stati svolti i lavori del Tribunale Sacharov.

Difatti il Presidente del Comitato organizzatore, un certo Mario Corti, ha fatto di tutto per canalizzare in senso eurocomunista l'intera manifestazione arrivando persino a discriminare due esponenti democristiani del Comitato d'Onore, l'on. Guido Bernanrdi, vicepresidente del gruppo dc alla Camera, e i sen. Giorgio De Giuseppe, vicepresidente del Gruppo dc al Senato.

...

Euro Italia, Anno VII - ?257, Roma, 1.12.1977

CHI HA FATTO L'AFFARE: LA RAI O... OP - OSSERVATORE POLITICO INTERNAZIONALE, Roma, 6.10.1977

Dal 25 al 27 novembre si terranno a Roma al Palazzo dei Congressi le udienze del tribunale Sakharov... Tra gli organizzatori italiani... figura Mario Corti, presidente del comitato organizzativo italiano, esperto di affari sovietici e presidente della editrice "La Casa di Matriona" che pubblica opere antisovietiche. Sembra che il signor Corti abbia stipulato un accordo segreto con la Rai con il quale concede al primo canale della televisione di Stato l'esclusiva della registrazione e della trasmissione delle udienze che si terranno a Roma in novembre. Per questa esclusiva sembra che la Rai abbia versato la modesta somma di sette milioni a beneficio del comitato organizzatore. Ciò che stupisce è proprio il fatto di avere concesso l'esclusiva alla Rai (che in proprio potrà rivendere le trasmissioni) invece di permettere anche a televisioni straniere o emittenti private italiane di accedere alle udienze e poter in tal modo informare un pubblico più vasto.

OP - OSSERVATORE POLITICO INTERNAZIONALE, Roma, 6.10.1977